Нет смысла без тебя
Шрифт:
— Егор, брат, поехали домой?
Егор был уже в том состоянии, что сопротивляться не будет, если мы увезем его без его согласия. Я махнул своим парням, ждущих нас неподалеку, чтобы подошли ближе. Егора надо было увезти из этого кабака, пока его не сдали в наркологию. А по жалобе администратора, встретившего меня на входе, они как раз собирались звонить в неотложку или полицию, потому что при Егоре не было ни денег, ни документов, а коньяк ему ставили только потому, что он был дорого одет и достаточно требователен. Хотя, думаю, причина их услужливости
Хорошо, что Макс быстро сориентировался и позвонил мне сразу после того, как Егор ушел. И все равно за то время, что я освободился, наспех заканчивая важные переговоры и вычислив местонахождение друга, он уже успел надраться до умопомрачения.
Парни подхватили обмякшее тело своего босса и потащили к выходу, а я как обычно оплатил пьянку друга, снова щедро угостив бармена чаевыми и сунув приличную сумму администратору за неразглашение информации о временном состоянии нестояния влиятельного человека.
32. Егор
Лучше бы я умер.
Ненавижу просыпаться после пьянки. Потому что я знаю: почему пил, из-за кого пил и сколько пил. Пытаясь забыться в алкоголе, чтобы стереть хоть ненадолго память, организм словно назло ничего не стирает, а наоборот — преподносит все в мельчайших ярких деталях.
И что с этим делать я не знаю. Что с собой делать — не имею понятия.
Знаю, что доставляю кучу проблем и хлопот Мишке. Что ему приходится разгребать то дерьмо, что остается от моих выкидонов, вытягивать наш бизнес, если я в важный для нашей компании момент выхожу из строя. Каждый раз, когда прихожу в себя после очередной попойки, даю себе слово держать себя в руках, не срываться. И вроде даже получается. Вроде даже получилось. Давно не надирался до чертиков. И вот опять сорвался.
А Мишка — это мой ангел-хранитель. Без него даже не знаю, что бы со мной было.
Голова раскалывается. Не могу оторвать ее от подушки, даже моргать больно, но понимаю, что я дома, в своей квартире, на своей кровати.
Кое-как поднимаюсь и иду сначала в ванную, потом на кухню, где во всю хозяйничает Мишка. Я сел за стол.
Друг хмурый. Зло взглянул на меня и молча поставил передо мной стакан с шипящей и бурлящей водой с аспирином. Я залпом выпил противную живую воду и подпер разрывающуюся от боли голову руками.
— Мих, прости!
— Да пошел ты! — зло прорычал друг.
Ведь знает, гад, что мне и так плохо, а хочет сделать еще хуже. Добить.
— Мих, правда, так получилось.
— Юльке моей будешь рассказывать, что там у тебя получилось! Ты же знаешь, что она не спит без меня! И за тебя, придурка, волнуется!
Мишка с грохотом, добавившим боли в мою несчастную голову, поставил передо мной тарелку с омлетом, со звоном бросил рядом вилку. Вторую порцию поставил себе и сел напротив.
— Ну? Что на этот раз? Чем похожа? Прической? Цветом глаз? Ростом? Чем, блять, тебя опять накрыло, старик? — Мишка
Я вспомнил вчерашнюю девушку. Хотел было ответить Мишке, что всем, но сдержался. Сейчас не до моих соплей. Я промолчал, уткнувшись в тарелку.
Я не пытался оправдаться. Знаю, что поступил как слабак. И перед другом, и перед самим собой. А ведь сколько раз говорил себе, что больше не сломаюсь. Старался забыть или хотя бы реже думать.
Желудок голодно урчал. Неудивительно, ведь он почти сутки не видел никакой еды, кроме коньяка с лимоном. Я накинулся на омлет.
– Вку-усно! — на манер Дениски растянул слово и также зажмурился от удовольствия. Головная боль постепенно притуплялась.
— Еще бы! — довольно хмыкнул Мишка, заметно успокоившись, — За столько лет я стал специалистом по приготовлению омлета! Спасибо, что не даешь потерять навыки! — съязвил друг на последней фразе.
Прикончив свою порцию чуть раньше меня, Мишка убрал посуду в раковину и налил нам кофе. Снова сел напротив и теперь, уже серьезно глядя мне в глаза, приказал:
— Рассказывай!
Я обрисовал вчерашнюю девушку в подробностях. Убеждал Мишку или скорее себя, что эта девушка действительно была сильно похожа на Ингу. И чем больше я находил сходство, тем сильнее понимал, как мне снесло крышу от одержимости найти девушку.
— Ты представляешь, Мих, у нее даже форма ногтей такая же… И кольцо на пальце… обручальное. И ребенок. Девочка. Она сказала, что не знает меня. Что она — не Инга. А я как тот нарик…
— Какая нахрен форма ногтей, Гор? Ты что несешь? — взорвался снова Мишка. — Девять лет прошло, брат! Девять! Мать твою! Лет! Как ты можешь помнить, какая у нее была форма ногтей? Ты с ума сошел! Тебе лечиться надо! Параноик, блять! Псих!
Мишка вскочил со стула и, размахивая руками, зашагал по кухне туда-сюда. Я сначала опешил от заявления друга. Мишка действительно считает меня психом? А может я и есть псих?
— Я болен, да? Миш?
— Да, брат, ты болен. И хорошо, что ты сам это понял, наконец-то. Тебе нужно обратиться к психиатру или психологу, черт их знает, как правильно. А пока ты не вылечишься, выбирай — или ты переезжаешь к нам, или я с семьей перееду к тебе сюда жить. Но одного я тебя здесь больше не оставлю. Еще не хватало, чтобы ты в окно вышел после таких выкидонов.
– Да я и не собирался… выходить, — усмехнулся я, — а насчет переезда… я подумаю, Мих, но пока не надо. Правда, все будет хорошо. Я соберусь. Я понимаю, что Инга — моя болезнь, мой наркотик, но я справлюсь.
— Конечно, справишься, брат, — Мишка похлопал меня по плечу и вдруг будто вспомнил, — а ты знаешь, что Дениска вчера на занятие не пришел? — Мишка вдруг сменил тему тяжелого для нас обоих разговора, и я был благодарен ему за это.
— Нет, не знаю. Странно, почему это? Может, приболел? А ты откуда знаешь?