Нет вестей с небес
Шрифт:
Но лодки с пиратами не заметили, кто едет, вероятно, приняли за местного жителя, не рассмотрев снайперскую винтовку, из которой взорвать две лодки не представлялось возможным. Вновь все решил случай, удача... Или все-таки за этими общими словами есть нечто большее, что отвыкли называть судьбой, ангелом-хранителем? Но Джейс казалось, что после смерти Райли она не вправе просить ни у кого прощения и поддержки. Уж точно не у отца... Ведь он спросил бы, как так вышло. Ведь он завещал всегда защищать младшего брата. Но кто бы защитил Райли от самого себя?..
И лодки с пиратами скрылись, только волны вздыхали, ударяясь о берег.
“Убить”, –
А вот наемники вызывали ненависть вместе с Хойтом. Они все – каждый из них – прибыли на остров только ради денег. Пиратов собирали из разных мест, но, скорее всего, неблагополучных, забытых, где почти невозможно остаться человеком.
А Ваас... Странно... Но в нем как будто отразился весь мрак бездны, но по странному стечению обстоятельств осталось одновременно... и небо, искаженное и пропитанное ненавистью и каким-то непониманием, точно некий ответ ускользал столько раз, что он перестал его искать. Каких обстоятельств? Впрочем, то лишь домыслы. Джейс не желала обдумывать такие мысли, не желала разделять ненависть и необходимость убить. Но он уже не жил, она это увидела. Он двигался, но не вперед, а по кругу... уже без надежды на изменение. Круг замыкал Хойт и сама жизнь. А вокруг убивали людей. И в этом не обреталось никому оправдания. Да, ракьят предали ее... Предали... Почему именно ее? Но она не так важна, она – всего лишь одна крошечная часть, а их жестокость – следствие их большого горя. И тут сдаться равно умереть. И кто-то в этой борьбе так и терял свою человечность. А кто-то спивался, не борясь, а кто-то, чтобы заглушить то, чего навидался, чтобы не думать.
Наконец-то показался забор Бедтауна. Раньше никто бы и не подумал, что возможно так радоваться покосившемуся забору из обветшалых листов железа, да еще вони мусорной речки, плещущейся зеленой тиной. Но там хотя бы не стреляли.
Джейс оставила украденный джип поодаль, опасаясь, что его могли хватиться пираты. Но как и на чем они покинули таверну, осталось неизвестным, так как девушка, перебежав по запруде над водопадом на другую сторону реки, обогнув по длинному полукругу Бедтаун, зайдя в него с другой стороны, проскользнула обратно в дом Герка.
– Джейс! – тут же обняла ее Дейзи, которая словно ожидала все это время у двери.
Вновь прибывшая молчала, мотая головой, отчего в висках неприятно стучало. Самым сложным оказалось говорить, хоть что-нибудь сказать, не рассказывать о том, что видела. Никогда не стоит расспрашивать о самых страшных событиях, ведь одно дело – в памяти остаются они, а другое дело – с помощью речи словно заново оживают раз за разом. Вот Дейзи и не спрашивала, и сама ничего больше не рассказывала.
– Я... Я узнала, где Лиза, – только пробормотала неуверенно Джейс. И все ей мерещилось, будто она несется по дороге, которая упирается в небо, будто эта дорога – и есть
– Где?! Как ты? Ты теперь снова похожа на трубочиста. Что случилось? – все же не сумела удержаться от расспросов подруга.
– Вернее... Я еще не совсем узнала, – вдруг поняла, что не по тому адресу обратилась, Джейс, мягко освободившись от рук Дейзи, которые заботливо пытались оттереть какой-то тряпицей совершенно черное, как у шахтера, лицо девушки. – Скоро вернусь!
С этими словами Джейс поспешила, нащупав камеру с записью, к дому агента Уиллиса, опасливо оглядываясь на таверну, но оттуда по-прежнему никто не выходил.
Может, пираты вообще напились до того, что попадали под столы, может, пошли к девушкам из публичного дома-сарая, хотя обычно этих девушек перевозили на ту сторону в форт, а потом возвращали. Герк рассказывал, что после продажи удачной добычи и сбыта очередной крупной партии наркотиков, со стороны форта обычно на всю округу гремел совершенно жуткий дабстеп или еще что-то наподобие него, стало быть, отмечал Ваас с пиратами... Но в последнее время, видимо, не до празднеств ему было: Хойт обвинил его в убийстве товара. И внезапно Джейс поняла, что этим товаром, за который главарь получил «выговор с предупреждением» от босса, являлись... Райли и Оливер.
Новая волна холода окатила, как из ведра. Девушка потрясла головой, чтобы снова не впадать воспоминания, резко постучала в дверь агента Уиллиса, кто-то не слишком бесшумно подошел к едва заметному глазку, а потом, судя по характерному щелчку, резко зарядил дробовик, отскочив от двери, пугливо интересуясь:
– Кто это?!
– Уиллис, это я, – торопила девушка недовольно.
– Да вот именно: кто ты?! – по-прежнему ошарашенно спрашивал Уиллис, тогда Джейс поняла, что с ног до головы покрыта плотной черной сажей, смешанной с потом и дождем, который ничуть не смыл своеобразный камуфляж. Кстати, она не заметила, что в таком виде ее практически не достают москиты. Один только агент решил достать, но Джейс особо не церемонилась:
– Разговор Вааса и Хойта нужен? Уиллис, впустите уже!
– А! Это вот кто ты! Так бы и сказал! – откладывал оружие агент, впуская.
“Надеюсь, больше у меня с ним не будет дел”, – поняла, что вдобавок к Хойту ненавидит агента, Джейс. Но ведь Уиллис вроде бы считался союзником. За что же? Может, именно за это вроде бы. Не бывает вроде бы врагов и вроде бы союзников. Рано или поздно необходимо выбирать сторону. И даже высшие силы не могут оставаться нейтральны, хоть их цели неведомы человеку. И так хотелось верить, что есть они, эти непостижимые цели.
Агент обрадовался информации, спрятал ее в одном из шкафов, не пустив девушку в подвал, впрочем, она и сама не рвалась проникаться добытыми секретами. Какие секреты? Все на поверхности лежало, вот только весь мир в упор не желал видеть. “Первый мир”, слепоглухой, но не немой, трубящий о своей праведности в «третий»... “Первый мир” кровопийц, мир царей и шутов, где тени управляют хозяевами.
Джейс помотала головой от страшного наваждения. Она вспоминала о доме, вспомнила об отце, так некстати. Он не принадлежал ни к какому миру, не состоял в партиях. Он всегда говорил, что хотел бы мира для всего мира. Да не выходило. Да и время тогда иное было. Но, вероятно, именно он, его образ, его заветы, помогали оставаться человеком. Может, поэтому девушка так не нравилась агенту Уиллису, который, изучив разговор, сказал, что знает, где этот остров, но на навигаторе отметить не смог: