Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
— Что ж, моё сердце в опасности, — отшучиваюсь я.
— Как и его, — замечает мама.
За всё то время, что зарождались наши с Питом отношения, я ни разу не задумалась о его чувствах. Я размышляла о своих страхах. Считалась со своими чувствами. Со своими потребностями, со своими желаниями.
Но никогда я не считалась с его. А что если он не стал целовать меня, потому что боялся, что я причиню ему боль?
Что если Пит не хочет меня так, как хочу его я? Что если он хочет меня, но боится, что если коснётся, то я взбеленюсь? Что если? Что если? Что если?
—
Мама улыбается.
— Это начало.
С нижних ступенек лестницы доносится крик отца:
— Рейган! Приехал Чейз!
Мама поднимается.
— Доверься своему сердцу, Рейган. — Она целует меня в лоб, и я выхожу за ней из комнаты. У подножия лестницы стоит Чейз и смотрит на меня. Не эти зелёные глаза я хочу видеть, но мне стоит попытаться, да? Стоит попробовать.
— Привет, Чейз, — щебечу я.
— Рейган. — Он широко улыбается и двигает бёдрами. — Готова немного потанцевать?
— Конечно, — отвечаю я с улыбкой. — Повеселимся.
Я беру его под руку, и мы выходим из дома. Он открывает мне дверцу своей уродливой жёлтой машины, и я проскальзываю на сидение.
Его взгляд опускается на моё бедро, когда платье приподнимается, и я тут же одёргиваю подол. Чейз ухмыляется и захлопывает дверцу, затем садится за руль и выезжает на дорогу так лихо, что из-под колёс летят камни.
Пит
И вновь я смотрю сначала на свои часы, затем на подъездную дорожку. Уже прошло четыре часа, а Рейган до сих пор нет дома. По-моему, этого времени вполне достаточно для ужина и танцев, разве нет? Так почему она ещё не вернулась?
До меня доносится рёв мощного «мустанга», и моё тело напрягается. Я поднимаюсь на ноги, оборвав разговор с мальчишками, и начинаю ходить туда-сюда. На улице темно, и хотя внешнее освещение у дома включено, едва можно разглядеть, кто за рулём.
— Я сейчас вернусь, — тихо говорю я. Мальчишки усмехаются, один из них качает головой.
— Что?
— Ничего, — ухмыляется он. — Ты грёбаный подкаблучник, знаешь это?
Да. Знаю. И мне плевать. Я медленно подхожу к парадному входу. У кустов останавливаюсь, прячась в тени. Машина тормозит, но со стороны водителя выскакивает совсем не тот мудак.
А Рейган. Её волосы всклокочены и свисают на спину запутанными прядями. Когда она уезжала, они были собраны в элегантный пучок. Платье свисает с её плеча, и она поправляет его, прежде чем войти в дом. Как и причёску. Свои сандалии она несёт в руках.
Что за хрень?
Внезапно за «мустангом» останавливается ещё один автомобиль, и Рейган оборачивается. Прикрыв глаза рукой, она смотрит в сторону включённых фар. Рейган топает ногой, и теперь и мне видно, что со стороны пассажирского сиденья второй машины вылезает Чейз.
Рейган не останавливается, чтобы поговорить с ним. Она входит в дом и захлопывает за собой двери. Хлопок эхом прокатывается по двору.
Чейз, прихрамывая, идёт к своей машине. Тьма застилает мне глаза,
— Что, мать твою, ты с ней сделал? — спрашиваю я, наши лица разделяют всего несколько сантиметров.
Он поднимает руку, чтобы стереть мою слюну со своей щеки.
— Ничего я с ней не делал, — возражает Чейз.
— Ты что-то сделал, иначе она бы так не злилась. — Я прижимаю его к машине, а не то мне придётся его ударить. Но я очень хочу услышать его версию, прежде чем бить. Хочу услышать, как ему жаль, прежде чем убью его.
— Я ничего не делал, — клянётся он и поднимает руки вверх, словно сдаётся. И тут я замечаю кровь у него под носом. И разворачиваю его под свет. Точно, из его носа идёт кровь, её капли замарали рубашку. От проносящихся в голове мыслей моё сердце начинает бешено колотиться.
— У тебя есть время, пока я считаю до трёх.
Но я не успеваю сказать и «один», как Чейз быстро выплёвывает правду:
— Мы танцевали, и я трогал её…
— Трогал где? — рычу я. Клянусь Господом Богом, я его убью.
— Просто держал её, когда мы танцевали, — отвечает он, но не смотрит мне в глаза.
— И? — Я настойчиво требую продолжения.
— И, — медленно начинает он, — я, должно быть, задел её грудь раз или два. И вот её кулак уже летит мне в лицо. Потом она пнула меня по яйцам, а когда я согнулся пополам, зарядила мне коленом в челюсть. — Он повторяет её движения, и я в точности могу представить, что Рейган с ним сделала. Я вот-вот начну смеяться. Но Чейз ещё не закончил. — Потом, когда я уже лежал на полу, она упёрлась пяткой в мои причиндалы и давила на них до тех пор, пока я не отдал ей ключи. Так она угнала мою машину. — Он показывает на дорогу, куда умчалась вторая машина, высадив его здесь. — Мне пришлось просить своего приятеля отвезти меня сюда.
Рейган угнала его машину после того, как избила. Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать. Смеюсь прямо ему в лицо. Мне нечего здесь делать. Она уже всё сделала сама. Чуть не кастрировала его.
— Ты уверен, что всё это из-за того, что ты коснулся её груди? — спрашиваю я.
— Да, клянусь. — Козёл по-прежнему держится за свои яички и слегка сутулится, когда я отпускаю его. — Чёрт, мужик, это больно.
Я усмехаюсь. Не смог сдержаться.
— Уверен, так оно и есть.
— Эта стерва — сумасшедшая, — глядя в сторону дома, говорит он.
— Я передам ей твои слова. — Я смеюсь. Даже не могу отругать его за то, что он назвал Рейган стервой, она и так отлично поработала над ним.
— Прошу, не делай этого, — умоляет меня Чейз. — Мой отец убьёт меня, если её отец на меня разозлится.
— Слишком поздно, — доносится со стороны входной двери. В свете фонарей появляется отец Рейган. — Привет, Пит.
Он улыбается мне.
— Привет, мистер Кастер. — Я весело машу ему рукой.
— Привет, Чейз.
Чейзу хватает ума закрыть рот и промолчать.