Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
Маршмеллоу, показывает он при помощи пальцев, а затем указывает согнутым пальцем на кого-то, кто разжигает костёр.
Интересно, не с ним ли я должен работать? Вскоре к нам, тяжело дыша, подбегает женщина.
— Простите, — задыхаясь, она хватается за бок. — За ним сложно угнаться, когда он в этом кресле.
Она протягивает мне руку.
— Я Андреа. А это мой сын, Карл. Он в восторге от того, что проведёт какое-то время в этом лагере.
Я пожимаю ей руку и сажусь на корточки напротив Карла.
— Ты ведь слышишь
Ему так хочется поехать к костру, что он буквально выпрыгивает из своего кресла.
Я слышу, показывает он. Только говорить не могу.
Я киваю. Всё ясно.
— Сколько тебе лет?
Пятнадцать.
Он выглядывает из-за меня в сторону костра. По-моему, ему и правда не терпится оказаться там, где уже собрались другие подростки.
— Прекрасный возраст, — закатывая глаза, говорит его мать.
Ему пятнадцать? Не похоже, чтобы он весил больше сорока пяти килограммов. Я отхожу с дороги.
— Отправляйся к ним, Гонзалес, — кивнув в сторону костра, говорю я. Он ухмыляется и катится от меня туда, где Рейган расставляет стулья вокруг огня.
— По-моему, он уже успел влюбиться в Рейган, — признаётся его мама.
— В Рейган? — переспрашиваю я. Мою Рейган?
Рейган расшевелила внутри меня так много эмоций, что я не знаю, как с ними справляться. Отбросив всё, я смотрю на маму Гонзо.
— Не могли бы вы мне рассказать, какие именно трудности он испытывает, чтобы я был в курсе, с чем имею дело?
— Не с чем, — поправляет она, — а с кем ты имеешь дело.
— Я не это имел в виду, — начинаю я.
Но она кладёт ладонь на мою руку.
— Где ты научился языку жестов?
— Мой брат глухой, — отвечаю я.
Она кивает, рассматривая мои татуировки и пирсинг, который я даже поначалу не смог вдеть обратно, когда вышел из тюрьмы. Вчера вечером мне пришлось перепрокалывать все дырки, и они ещё болят. Но зато я больше не чувствую себя голым.
— Я ни в малейшей мере не хотел оскорбить вашего сына, — говорю я, чувствуя себя виноватым.
— У Карла только две проблемы — тело, которое его не слушается, и то, что он не может говорить. — Она с любовью смотрит на сына через поляну. Но по ней заметно, как она измождена. — А так у него все те же желания и потребности, как у любого другого пятнадцатилетнего мальчишки. Просто есть кое-что, что он не может делать. — Мама Карла тяжело вздыхает. — Он легко выходит из себя. Это самое сложное при общении с ним. Он здоров духом, но не здоров телом.
Я киваю. Мне знакомо это чувство, когда ты не в силах держать что-либо под контролем.
— Почему бы вам не отдохнуть полчасика? — спрашиваю я. — А я присмотрю за Карлом.
Её глаза расширяются, и она выглядит такой воодушевлённой, что мне хочется отмотать время назад и предложить ей это в ту самую
— Правда? — спрашивает женщина.
Я киваю.
— Отдыхайте. Я о нём позабочусь.
На её глаза наворачиваются слёзы, и я понимаю, как отчаянно она нуждается в перерыве.
— Увидимся через полчаса.
Она кивает и направляется к своему домику. Эта женщина очень устала, поверьте мне.
Я подхожу к костру. Солнце только село, и пока здесь всего несколько мальчишек.
— Привет, Гонзо, — говорю я Карлу. Он оборачивается и смотрит на меня, улыбаясь широченной и бесхитростной улыбкой, и это так умиляет, что я уже люблю этого пацана. — Пристаёшь к Рейган?
Я сажусь на бревно рядом с костром.
Она обалденно красивая, показывает он, а затем поднимает на неё свои голубые глаза и несколько раз моргает, склонив голову. Рейган улыбается в ответ.
— Что он сказал? — спрашивает она.
— Сказал, что ты обалденно красивая, — перевожу я.
Карл недовольно вскидывает руки. Ты не должен был ей говорить!
Прости, чувак, показываю я в ответ, стараясь не улыбаться. Если ты собираешься говорить про неё, то мне придётся переводить ей всё, что ты скажешь. Я сжимаю его плечо. Такое правило придумали мои братья, и мы всегда ему следуем. Не нужно пользоваться языком жестов, чтобы обсуждать кого-то. Это язык общения. Так что, если ты хочешь, чтобы она ничего не знала, держи язык за зубами.
Предатель, показывает он. Но ухмыляется.
Рейган вспыхивает.
— Спасибо, Карл. Я думаю, что ты милый. — Я ещё никогда не видел, чтобы кто-то так широко улыбался, как сейчас Карл. Она смотрит на него. — Хочешь помочь мне принести хворост для костра?
Он кивает и уже направляет своё кресло в лес, хотя Рейган ещё и шагу ступить не успела.
— Как думаешь, стоит нам брать с собой твоего переводчика? — спрашивает она, кивая в мою сторону.
Карл показывает мне: Намёк понят. Ты остаёшься здесь. И он поигрывает бровями.
Ни фига подобного, ослина, показываю я в ответ. Он смеётся. Это первый звук, который я от него услышал. Она для тебя слишком взрослая.
Может, ей просто нравятся мужчины помоложе.
Я оглядываюсь вокруг, как будто что-то потерял. Что-то я не вижу здесь других мужчин. Зато вижу прекрасную даму и мальчишку, который надеется к ней подкатить.
Пацан улыбается и кивает.
Я смеюсь. Она слишком взрослая для тебя. Так что отвали. Мы найдём тебе другую. Ту, что тебе по зубам.