Нетрадиционная медицина
Шрифт:
– Подавальщица сказала, что её брат третий день животом мается и в бреду лежит, - пролепетала Зденька, бледнея. Из её руки выпал крохотный огрызок – она доедала второй кусок.
– Порча. То-то рыбу всем подают – чтоб не учуяли!
– прошипел Арант, зверея, и гаркнул на весь трактир: - Всем отложить хлеб и идти блевать! Хозяин, а ну-ка поди сюда!
Я даже обрадовался. Служители сопоставляли плохую еду с болезнями, знали, что и отчего бывает, и умели оказывать первую немагическую помощь. Это означало, что в их организации существовала определенная школа.
Еще они явно обладали авторитетом и правомочиями. Те, кто наелся дрянного хлеба, моментально
Глава 3.
Я привык представлять магию чем-то зрелищным, с потоками света, искр и прочими спецэффектами. Мгновенный результат подразумевался априори. Но вместо красивой волшбы служители Равновесия просто завязали пару узлов на красных нитках, нашептали на них какую-то неразборчивую абракадабру и раздали всем посетителям со словами: «Если кому будет плохо, три дня пить отвар из таких-то трав». Названия трав мне ни о чем не сказали. На этом магические действия закончились. Немногочисленный народ был в восторге и с благодарностями повязал нитки на запястья. Я же однозначно ожидал не этого. Наверное, век кинематографа меня развратил…
Трактирщика до смерти не забили – заступилась подавальщица, которая оказалась его родной женой. Впрочем, заголосила она не сразу, а к тому моменту спина мужика превратилась в кровавое месиво. Не настолько, чтобы тот умер, но и с постели не встанет еще долго. Судя по довольной улыбке, которую хозяйка безуспешно пыталась замаскировать под гримасу плача, трактирщик был не только плохим зятем, но и не самым лучшим мужем.
Едва его унесли, как на нашем столе моментально появилось пиво и свежайший пшеничный хлеб. Хозяйка поклялась, что безопасный. Я быстро наделал себе бутербродов с мидиями и рыбой, придвинул к себе кружку с пивом и блаженно вздохнул. Пиво оказалось мягким, вкусным, хлеб таял во рту – то что надо измученному попаданцу. Служители попытались отобрать пиво: мол, девочкам такое нельзя, но я молча надавал всем по рукам, глядя на доброхотов сверху вниз.
– Отстаньте, - не выдержала Зденька. – Заслужила.
Служители согласились, что если бы не моя брезгливость, то порченый хлеб никто бы не заметил. Пиво осталось у меня. Арант с Годаной вернулись за стол последними и со вздохом плюхнулись рядом.
– Вызнали, откуда он порченную муку взял? – спросил курчавый.
– Купил в Холмогорье, - ответил Арант и, придвинув к себе кружку, устало потер лицо. – Хорошо, что тамошняя дружина уже два дня как разобралась с этим.
– А, точно. Ты же только оттуда. Повезло.
– Вот уж точно.
Взгляд Аранта уперся в меня. Я сидел с невозмутимым видом сфинкса и допивал пиво.
– А ты, значит, грамотная, да? Знаешь, что людей портит. Почему же сразу не указала на хлеб? Ведь если б я не спросил, то ты бы промолчала, - пробормотал он и понимающе усмехнулся. – Сбежать хотела небось? Но почему тогда ответила? Не понимаешь, да? Может, ты тоже из хулителей…
Зденька сунула кулак ему под нос.
– Скажи «благодарю» и успокойся, мудрец ты наш хитровывернутый. Такие знатные девочки у хаоситов только для выкупа да продажи бывают.
Вид у богатырши сделался
– Я всех женщин в одних покоях поселил. Как будете готовиться ко сну, аккуратно осмотрите её.
Я одним глотком допил пиво и уставился в окно. Легкий хмель из головы тут же вымело напрочь.
Мне повезло уродиться узкоплечим и вытянутым. Длинные руки, длинные ноги, высокий рост и белая кожа достались мне от русской родни. Спортом я никогда не увлекался и большую часть жизни был малоежкой, так что сохранил юношескую тонкость. В правильном купальнике я вполне сошел бы за угловатую девушку, оттого в своё время обо мне в тусовке артистов и ходили всякие слухи. Но если панталоны были на мне, то спасительное бра лежало мокрым в чемодане. Голова загудела в попытке придумать хоть что-то. Как назло, ничего путного в неё не лезло.
«Собственно, чего я парюсь? Могу же просто лечь в нижних одеждах! Они достаточно просторные, а сплю все равно на животе», - подумалось мне.
– Хорошо, - кивнула Годана Аранту. – Как уснет, мы посмотрим.
Я тоскливо вздохнул. Надеть псевдогрудь было нужно до сна. И срочно высушить. Я перевел взгляд на мутную слюдяную пластину, которая заменяла оконное стекло, побарабанил пальцами по столу и вспомнил, что мокрым лежало не только бра.
– Что такое? – спросила Зденька, когда я потеребил её за рукав.
Я с серьезным лицом показал на одежду:
– Ханьфу, - повел руками, изображая стирку, и добавил по-корейски: – Стирать, - похлопал в воздухе, словно перекидывая наволочку через веревку. – Сушить.
Зденька похлопала глазами на эту пантомиму.
– Чего? А! У тебя же одежонка мокрая!
Я чуть не закивал, ладно, вовремя спохватился.
Зденька не подвела. В считанные минуты она напрягла трактирщицу, та позвала какую-то девчонку и меня проводили в женскую комнату, чтобы открыть чемодан. Комната не вдохновила: кое-как сколоченные кровати, грязные полы, на досках лежали тонкие, набитые какой-то подозрительной трухой матрацы, больше напоминавшие мешки. Я украдкой пощупал мягкость такой «постельки» и понял, что в жизни не усну на этом прокрустовом ложе. Один плюс: опасения насчет разоблачения развеялись. Но бра прополоскать и высушить всё равно было нужно. А для этого следовало незаметно вытащить из него резиновые мячики. В принципе, это было достаточно просто – Регина вложила половинки в тканевые мешочки, чтобы грубая резина не раздражала кожу, пришивать непосредственно к топику не стала. Всего-то и требовалось отвлечь провожатых. А что отвлекало женщин лучше интересных шмоток?
Я открыл чемодан и выложил пакеты с остальной одеждой прямо перед любопытными носами. Яркий полиэтилен завлекательно зашуршал. В слабом рассеянном свете блеснули стразы и синтетические кружева. Глаза у бабёнок моментально загорелись.
Зденька потянулась к ближайшему пакету с жалобным вопросом:
– Можно?
Я взял её за руки, оценил их чистоту, а потом с понимающей усмешкой вывалил прихваченное из цивилизации добро – и бабы пропали. Они охали и вздыхали, самыми кончиками пальцев касаясь тонкой верхней одежды, восторгались яркими красками, камнями, бисером, нитяным кружевом, дешевыми стразами. Их восхитили и резинки на штанах, и крой незаметных карманов, и даже ровная машинная строчка, а липучки с молниями и вовсе заняли на все десять минут. Они вертели одежду и так и эдак. Я успел бы не только вытащить и перепрятать половинки мяча, но и изобрести вакцину от бешенства.