Неучтенный фактор

Калашников Сергей Александрович

Капитан – или остолоп, или прожженная каналья. На полном ходу плавно обогнул опасный участок, прошел траверс места, где Ветка не отрывала глаз от окуляров, убрал лисели с правого борта, с левого, верхние паруса исчезли, когда пришел момент поворота ко входу в гавань. Мол миновал уже под бизанью, фок-марселем и кливером. Технично и разумно.

Но тут новая неожиданность. Оказавшись в акватории, судно вдруг стало абсолютно бестолково брасопить реи, отчего его начало разворачивать. Оказавшись кормой к пирсу, клипер вдруг сбросил все паруса, забыв про крюйсель. Тот обстенился и погнал

корпус судна точнехонько к причалу. Поднялся кливер, прижимая нос к стенке. Бросили выброски, вытянули и набросили на кнехты канаты. Матросы в серых робах заходили вокруг кабестанов, подтягивая корабль. Парусная эквилибристика завершилась установкой трапа.

Ветка без сил опустилась на песок.

– Знаешь, такого цирка я тоже ни разу не видел. – Рик уже рядом. – Небось завидуешь?

– Чернейшей завистью. Я даже под паром так не чалилась. Умру, если не познакомлюсь с капитаном.

Рик отобрал у нее бинокль и поднес к глазам.

– На пирсе кареты, публика разряженная. Шеренги стражников. Две дамы на клипере пожаловали. Статные, хорошего роста. Одеты элегантно, без вычурности. Капитана вижу, но лица разглядеть не могу. В названии корабля семь букв. Первая, третья и шестая «А».

– «Анастас». Представительское судно Бесплодных Островов. Я про него только слышала. Видеть не приходилось. Боялась, что меня туда определят после корпуса, протирать придворный паркет. Теперь жалею, что сама не попросилась. На таком красавце да с таким капитаном…

Рик задумчиво вытаскивал камушки изо рта Тадеуша. Ветка мыла морской водичкой чумазую Амелькину мордашку.

– А еще считаешь себя нормальной женщиной. Морячка ты законченная и циничная медичка. Беднягу Берта вон как химическим определением любви загрузила. Теперь и не помышляет о матримониальном. Наверное, весь тестостерон на деловую стезю пустил.

Ветка ткнула любезного кулачком в бок и поднырнула к нему под мышку. Зашагали к дому. Скоро хозяйская детвора из школы вернется.

Бертран бывал у них регулярно. Всегда в тот же день недели и в тот же час встречал Ветку на выходе с рынка у памятного кабака. Подхватывал корзинку с покупками, принимал приглашение к обеду и с удовольствием проводил часок в болтовне. С ним было интересно, и темы зацеплялись самые неожиданные. О звездах, ремеслах, землеустройстве и человеческом достоинстве. Хозяйские дети звали его на «ты» и по имени, хвастались успехами в школе, жаловались на проблемы, показывали свои поделки.

Кружева, вышивка и покрой нового маминого платья вызвали в нем неподдельный интерес и породили кучу вопросов. Но покопавшись в груде перстеньков, бляшек и звонких монист, он надолго задумался. Потом предложил детям вступить с ним в «кумпанство». На равных долях. Он продает, а выручку делят поровну. На четверых. Вообще-то с началом учебы детишки раздували горн только по выходным. Однако у них появились денежки, и, похоже, немаленькие.

Ветка случайно слышала разговор хозяев. «Мы их должны содержать, а не они нас», – то немногое, что она разобрала.

Вещицы, что сделали для мамочки, на продажу не шли. Только остатки. И еще, их чудаковатый друг всегда уходил до прихода хозяев.

Следующий визит Бертрана предстоял

завтра. И Ветка сегодня должна замочить в разведенном лимонном соке мясо акулы-лисицы. На гарнир будет горячая овощная смесь – батат, авокадо и топинамбур. Их слащавость создает с терпкостью мяса селахий довольно необычное сочетание. Она уже умеет готовить не только еду, но и некоторые блюда у нее стали получаться.

А две статные женщины, пришедшие на «Анастасе», – это матушка с сестрицей Витулей. И братишка Герберт наверняка с ними. Просто его еще не видно из-за фальшборта. В апреле к Бертрану приезжает невеста. Издалека. Из хорошей семьи.

И еще. О том, что принцесса Виктория и герцог Лучиано с детства заочно помолвлены, она, конечно, знала. Но совершенно выпустила из виду в кутерьме событий последних лет. А Рик не забыл. И учел это в планах. Коварный. Нет, напрасно она тогда про мужской разум так выразилась, ну, насчет тестостерона. Надо будет сегодня извиниться перед любимым.

– Привет, Нитка!

– Здравствуй, Берт!

Тяжелая корзина с покупками привычно перекочевала в руку Бертрана.

– Ты сегодня без дочки?

– Она уже тяжелая. И что-то квасится нынче. Может, зубки режутся. Рановато, правда, но всякое бывает, – Ветка внимательно рассматривает спутницу своего собеседника.

Сестрица Витуля превратилась в настоящую красавицу. Прекрасный рост, восхитительная фигура, королевская осанка. Тяжелая волна волос, убранная под скромную косынку, приподнимает ее края и вырывается на свободу темно-каштановыми прядями. Легкая смуглость кожи не сдерживает сияние румянца, проглядывающего через ее мраморно гладкую поверхность. Овал лица, очертания губ, форма носа, разрез глаз и дерзкие брови – поистине природа сполна наделила Викторию всем, чем обделила ее старшую сестру. Даже одежда простой горожанки сидела на ней лучше, чем на Ветке самое изысканное бальное платье.

– Это Виола. Она гостит здесь. Я показывал ей достопримечательности Лоринбурга. Думаю, нам по пути.

Витуля учтиво кивнула. Не узнала. Давненько не встречались. Ветка тоже не узнала бы, если бы не знала заранее. Но, если и были сомнения, сходство с мамой их не оставляло. И шрамик чуть выше локтя. Почти незаметен, но если знать, что он там был…

По дороге сестрица с удовольствием крутила головой по сторонам, слушая объяснения попутчика. И как-то естественно ухватилась за ручку корзинки, приняв на себя часть ее веса. Ветка плелась сзади и могла следить за выражением лиц собеседников, когда те поворачивались друг к другу. Оба были не в восторге. Однако держали себя в руках.

«Что-то будет, когда она узнает Рика! Уж он-то совершенно не изменился».

Рик не был предупрежден о том, что гость может быть не один. Иначе сделал бы что-нибудь, чтобы не попадаться гостье на глаза. Однако это не пришло им в голову. Едва взглянув на него, Витуля выпучила глаза и уставилась на Ветку. На прыгающего в загончике Теда. На Амелию, обхватившую мамину шею и нетерпеливо дрыгающую ногами. Немая сцена затягивалась.

– Господин Даву, так, значит, Анита и Роберт служат в этом доме лакеем и служанкой. И они ваши друзья.