Неучтённый фактор
Шрифт:
— Как так? — захлопала я глазами.
— Настройся на их язык и произнеси эту фразу, — посоветовал остроухий.
Медальон, до сих пор бесперебойно переключавший меня с языка на язык (а они тут говорили каждый на своём, прекрасно друг друга понимая), моментально „завис“.
А ведь и правда. До сих пор я ни разу не слышала в разговоре с оборотнями слово „люблю“. Присутствовали все возможные синонимы, но, даже применительно к еде они говорили: „Я предпочитаю…“.
— Всё, что мне остаётся, это ждать, пока она не начнёт мне доверять и сама не
В гробовом молчании мы допили вино и разошлись.
„Огород“ встретил меня противно моросящим дождём. Они что, специально такой микроклимат тут поддерживают? В окно моей спальни, например, светило солнце.
Ориэль, так звали алхимика, широким жестом предложил мне начинать.
Я оглядела поле работ.
Ну почему при входе в этот мир нигде не висит план местности? Сие священное поле и оказалось той самой делянкой десять на десять, в которую я уткнулась, выйдя из бункера. Который, кстати, так и стоял рядом. Правда, как я ни крутила головой — эльфийского дерева так и не увидела, не смотря на его габариты.
Вот, если ступить на едва различимую в густой траве тропку и сделать пару шагов — да. А так — ни слуху, ни духу. Очень, кстати, удобно: незваные посетители побродят кругами, да и пойдут своей дорогой… прямо в зубы оборотням.
— Меня слишком поздно известили о вторжении, — заметил эльф, правильно расшифровав выражение моего лица.
М-да. Что бы мне не подождать с полчасика, а не ломиться напролом через малинник? И спалось бы спокойнее, и извращенкой бы себя не чувствовала.
Через три часа методичного осматривания конопли, я решила, что тут и состарюсь. Конечно, проще всего было бы покосить всю делянку на фиг и с комфортом заняться разбором. Но, этот вариант, как вы сами понимаете, и в обсуждение не принимался. Пришлось осторожно лавировать, стараясь не примять ни одного растения. Задачка не из лёгких — конопля росла плотными рядами. А уж сколько их тут штук, затруднился даже алхимик подсчитать.
— Что ты конкретно ищешь? — поинтересовался Ориэль. После моего пространного объяснения он сначала покраснел, потом позеленел и уточнил детали. После чего совершенно не по-эльфийски заржал.
— А вы как это контролируете? — из зарослей конопли спросила я.
Эльф задумался.
— Вообще-то, никак. Если пара гармоничная, то зачем контролировать, а если нет — то и потомства не получится.
Про оборотней я и так всё знала, проштудировав „особенности размножения“, найденные в библиотеке Моррина. Потомство появлялось на свет с огромными временными промежутками и не менее впечатляющими энергетическими затратами. Рождаясь в человеческой ипостаси, оборотни уже на первом году начинали трансформироваться, что соответствовало прорезыванию молочных зубов у человеческих младенцев. Чаще всего, после рождения второго детеныша, самка-оборотень теряла все магические силы. Не удивительно, что мать Ворроков не смогла защитить отпрысков.
—
— Связь с природой налаживать, — непонятно ответил алхимик.
— Это как?
— После пары трубок друидская половина становится преобладающей, мы растения чувствовать можем, и с ними общаться тоже, — помявшись, пояснил он.
Всё как у нас, — подумала я.
Поскольку солнце уже садилось, а вожделенным презервативом и не пахло, сделав заметку на завтра, я покинула „фазэнду“.
По дороге я столкнулась с младшим братом Зариэля. Вчера во время официального приёма он и не поздоровался, а сегодня, узрев в мокром насквозь, привычном мне, и непривычном здесь охотничьем костюме, явно подумал невесть что и решил за мной приударить.
— Куда направляется прекрасная дама? — для затравки поинтересовался он, осияв меня улыбкой и поправил распущенные, как и полагается очень знатному эльфу, длинные белые волосы. — Могу я составить компанию, или показать дорогу?
— Было бы неплохо, — подавив желание покрутить пальцем у виска, протянула я. — Я почти заблудилась в вашем дереве.
— С удовольствием покажу тебе его самые тайные уголки, — в льдисто-зелёных глазах зажглись чувственные искорки, и эльф бесцеремонно приобнял меня за талию. Я решила повременить с рукоприкладством и воспользоваться неожиданным проводником, тем более, что и вправду смутно себе представляла, в какой части замка, собственно, нахожусь.
— Наш замок может показаться впервые его посетившему слегка запутанным, но на самом деле всё очень гармонично спланировано. Мы сейчас находимся внизу, у самых толстых ветвей, — интимно нашёптывал он во время экскурсии. — Здесь располагаются самые крупные бутоны, которые мы используем как приёмные и бальные залы.
— Как ты можешь видеть, теперь ветви стали слегка тоньше, — минут десять спустя, прокомментировал он. — Это значит, что начинается уровень малых залов и приёмных. Тут тоже немало красивых уголков, но на высших уровнях их куда больше.
Беспечно болтая, он прижимал меня к себе всё теснее. Я активно делала вид, будто не вижу, к чему всё идёт. А что такого? Не только же им развлекаться. Между прочим, знает, что делает, зараза блондинистая.
Коридоры-ветви становились всё уже, шаловливые ручонки — всё настойчивее. Наконец самодовольно улыбающийся блондин остановился перед одним из роскошных бутонов.
Это в самом деле было прелюбопытным зрелищем: сквозь полупрозрачную оболочку коридоров были видны очертания бутонов-комнат, росших на ветвях, а, при детальном осмотрении изнутри, они представляли собой мило обставленные апартаменты, иногда раскрываясь навстречу солнцу и закрываясь на ночь.
— Это бар? — невинно поинтересовалась я, напомнив себе, что я сюда не за тем, собственно, пришла, хотя, медленно, но верно уже начало хотеться именно этого.
— Какой бар?! — на мгновение опешил эльф, потом взял себя в руки и прижал меня к стенке рядом с дверью. — Это мои покои.