Неудачная реинкарнация

Журавлев Владимир Борисович

— Так уж и среди высшей, — неловко усмехнулась женщина. — Да, Кола Гончар… Непростой ты человек. И тебе ведь тоже не место в пограничной деревне? Я-то училась в институте благородных девиц. В столице. На очень особом факультете. Оттого и про пророчество знаю, и побольше, чем многие посвящённые. А вот сельскому священнику, пусть даже и замечательному гончару, такое знать не положено! А уж привязки по месту и дате — знание и вовсе для немногих! За этакое убивают на месте! Да я бы молчала, очень уж устраивает меня мужчина по имени Кола Гончар — да настали лихие времена, и надобно знать, кто идёт со мной по жизни! Так кто

же ты, муж мой возлюбленный, хитрец и насмешник бородатый? У меня ведь даже и предположений не имеется — и подозрений не было до сего дня! Ох и непростой же ты человек!

И супруги напряжённо уставились друг на друга. Молчание длилось и длилось, и обоим непонятно было, что делать дальше. В смысле, кому признаваться первому. И в чём. Но тут приоткрылась дверь, и в щёлку сунула любопытный носик невестка Маха, только что упомянутый «юный цветочек».

— Дада, нана! — радостно объявила она. — А к вам гости! Говорят, издалека пришли! А их в калитку не пустили! Там же «кулаки» стоят чего-то! Так они кругом обошли, увидали Яху в саду, кликнули, ну она им и отворила калиточку к реке! Так и прошли! А я…

— А ты, веселушка, позови-ка сюда Яху для начала! — решил Кола. — А гостей — за стол, как положено по заветам. Или не знаешь?

— Яху — к вам, гостей — к нам! Ага!

И шустрая невестка умчалась, оставив дверь приоткрытой.

— Послушаем девочку для начала, что у неё там с Хистом, — смущённо пояснил он жене, пряча глаза. — Потом уж командира стыдить станем — если обнаружится за что…

— Да я сама видела!..

— Спрятался же ты, Гончар! — скрипуче сказали от двери. — С войском не сразу достанешь! Так что мы хитростью, одной хитростью… Именем Бога, Эре зовомым… И что уставился-то? Или забыл, для чего тебя и где — и, главное, чему! — учили-то?

— Эре — одно из имён, — выдавил Кола, глядя растерянно, как в дом протискивается старик в плаще возчика, а за ним — сутулый худой юноша. И кто-то ещё топтался на крыльце…

— Да ты скажи, Кола! — подала голос женщина. — Что-то и мне интересно стало, где и чему тебя учили!

— А ты помолчи, Ласточка! — шикнул старик. — Ныне мы все в одной упряжке…

— Как ослы! — не удержался Кола Гончар.

— Ну да, а как же… — не обиделся старик. — Сколько лет прошло, а Гончар, как и прежде, злоязычен и хитёр! И это вселяет надежду, что все у нас получится!

— Чего надо? — враз охрипнув, спросил Гончар. — Столько лет не объявлялись, я уж забыл, кто вы такие! Я два десятка лет живу здесь простым священником — вот так и желаю дальше жить! И я — не Злоязыкий! Я Кола Гончар!

— А чего объявляться было без надобности? — удивился старик. — Но сейчас настали лихие времена! Император вспомнил о своих верных слугах — и призвал! И ты — один из нас!

И старик требовательно уставился на Гончара. А тот неуступчиво молчал.

— Вот то-то же! — как ни в чём не бывало сказал старик. — Дело у нас, Злоязыкий, таково: язва завелась, и надо бы её… вырезать. Пусть не всю, но верхушку обязательно! Главный визирь считает, этого будет достаточно. Так что позови сюда некоего Дребена Хиста, э? Он же у тебя ныне обретается, э? Уж очень трудно его достать в иных местах! Или вот ты, Ласточка, позовёшь? Кстати, у меня и для тебя тайные слова приготовлены, хе-хе…

— А я их давно забыла! — растерянно сказала женщина. — Слушайте… ну нельзя же так внезапно!

Вот вы бы ещё к смертному костру явились со своими идиотскими тайными словами! Мне дочек замуж отдавать как-то надобно — а тут вы припёрлись со своими секретами!..

— Аийя, йиша-ан-йетт! — раздражённо прошипел старый диверсант. — Ай, великий дурак создал отряд Ласточек! Бабы — в постели разведчицы, и нигде более! Вот так и донесу императору! Ну невозможно с женщиной работать! Беременная, что ли?!

— Сговорились с супругом издеваться, да?! — начала звереть хозяйка дома.

— Кувалда! — отмахнулся старик. — Вычеркни Ласточку! Для дела нам и Злоязыкого достаточно будет!

Сутулый юноша мягко, но удивительно быстро оказался рядом с женщиной. Кола оцепенел, ясно понимая, что не с его профессией гончара хоть что-то противопоставить профессиональным убийцам. А тут ещё же и Яха должна подойти! Ей-то за что?!

— Что хочешь заявить, Злоязыкий? — мягко поинтересовался старик.

— Я… — тяжело сглотнул гончар. — Я… всю жизнь был с народом… всю жизнь нёс заветы неразумным чадам… Женщины — вне войны, наставник! Иначе… страшен гнев Санниэре, х-хайвэн-н!

— Ещё одно имя бога? — подивился старик. — Не слышал ранее… ну да и ладно! Бог — там, а мы здесь!

У Гончара не было никаких шансов. Но… то ли вспомнилось, как сын бился с эльфами во дворе совсем недавно. То ли с отчаяния выплыли специфические навыки, полученные давным-давно при обучении… И ещё его не зря когда-то считали хитрецом. Так что шагнул-то он в гневе к юноше, подхватил крепкую скамейку — но швырнул её со всей дури за спину. Ялинька, мгновенно поняв мужа — недаром столько лет вместе прожили! — подогнула ноги и немалым грузом обвисла в захвате сутулого, так что тот даже наклонился в попытке удержать обмякшее тело. Гончару осталось только шагнуть и шарахнуть тяжеленным кулаком по узкой голове. Получилось! Юноша ткнулся лицом в макушку женщины — дзуда возмущённо ойкнула, а Гончар кинулся на убийцу, даже не представляя, что он с ним сейчас сотворит, но наверняка что-то кровавое!

Увы, не вышло. Сутулый присел, качнулся, и Кола получил оглушающий удар снизу по челюсти — и с ним прилетело понимание, откуда взялась кличка Кувалда. Юноша оказался мастером кулачного боя — только они могли бить так больно из неудобного, в общем-то, положения…

Кажется, он получил ещё несколько ударов. Куда именно, он даже не понял, потому что ему хватило и первого. Ноги заплелись, и стена жёстко прошлась по щеке… Вот и всё! Сутулый явно двинулся на добивание…

Ялинька хлестнула его платком по ноге — и смогла зацепить! Специально тренировалась, что ли?

— Ну что вы сопротивляетесь? — раздражённо прошипел сутулый и рывком выдернул ногу. — Хуже будет! Ты бы ещё царапаться взялась, йиша-ан-йетт!

Потом он почему-то покачнулся, развернулся… рухнул и задёргался в конвульсиях. Умирающий человек — зрелище не из приятных. А сутулый несомненно умирал — оттого, что в нём торчало несколько дротиков. А в дверях хозяйкиной спальни стоял эльф, почёсывал голое пузо и критически разглядывал выживших. Выживших… Кола с трудом повернул голову. Скамейка попала куда надо. Лицо старика было основательно разбито. Да что там! Лица, можно сказать, и не осталось вовсе. И всё равно тот смог достать кинжал и дойти до Гончара. Почти дойти. Дротик в горло упокоил и его.