Неудачница и некромант
Шрифт:
– Вы невезучий, – согласилась Лена. – Меня хоть всякие пуговицеметательницы не преследуют. И мамаши чокнутых кошек.
Некромант улыбнулся и кивнул.
– Ладно, несчастье, пошли, я угощу тебя кофе и верну в академию, пока искать не начали. А потом составлю список обязательной литературы и заставлю нескольких должников помочь тебе понять, что здесь к чему.
Лена согласилась.
Кофе
А так, феи были нарисованы на чашках, вазах и в углах салфеток. Крылатые статуэтки стояли на каждом столике и на подоконниках. Одна фея была изображена на стене. Впрочем, кроме нее там было еще веретено и девушка, подозрительно похожая на Спящую Красавицу.
Кроме фей в кофейне было много лент, кружев, белых и розовых цветов, а еще светло-зеленые скатерти. И тихонько звучала спокойная музыка.
И Лена никак не могла отделаться от ощущения, что она здесь лишняя. Ну, ладно бы одна, а в сопровождении некроманта лишняя точно. Потому что когда мужчины приводят девушек в такие места, то эти девушки для них не какие-то там подопечные и студентки, а самые настоящие любимые. А некоторые еще и предложения делают в подобной романтичной обстановке.
А некроманту ничего, пьет себе кофе и даже не понимает, насколько выделяется в своем байкерском прикиде в этом заведении. И как сильно привлекает к себе внимание. И что для полного счастья, не хватает только явления очередной пуговицеметательницы.
– Я все-таки невезучая, – прошептала Лена, стараясь держать голову так, чтобы волосы лицо закрывали. А то еще кто-то узнает, кому-то расскажет, и разные зелья начнут подливать не случайно.
Глава 10
О глубине падения, причем, с обеих сторон. И о наказании художественной лепкой
Ректор академии, многоуважаемая мастерица Леопольдина Мерлих очень недовольно смотрела на собравшихся в лекарской оранжерее преподавателей. Взглядом Мерлих пыталась дать понять, что она обо всех этих преподавателях думает. Особенно ее раздражало
И сидели теперь эти болезные на фоне зелени. Некоторые даже с ней практически сливались.
– Это недопустимо! – наконец сказала Мерлих. – То, что я вообще вынуждена после праздника ходить в такое место и говорить вам о рамках допустимого, недопустимо само по себе! Я вам не нянька, я ректор!
Кто-то, сидящий за спинами других, тихо зааплодировал.
– Ладно, студенты! – продолжила Мерлих, постаравшись сделать голос попротивнее, чтобы у участвовавших во вчерашнем соревновании головы болели сильнее. – Но глубина падения преподавателей меня изумляет!
– А что студенты опять сотворили? – поинтересовался женский голос, причем, его обладательница опять же предпочла скрываться за спинами других.
– Да божественный мед принесли, – равнодушно ответил кто-то, давно смирившийся с тем, что в академию вечно таскают что-то такое, что в принципе занести в нее невозможно. И какой-то мед, по сравнению с вылупившимися в прошлом году гарпиями, чьи яйца кто-то подкинул в голубятню – сущий пустяк.
– А, – потерял интерес к теме женский голос.
– Еще какая-то студентка разбудила лунную паучиху, и та теперь плетет очередное платье, и требует девушку на примерку. А что это за девушка, она не запомнила, так, какая-то человеческая дочь, – сказал садовник, у которого старая паучиха, со своими платьями, в печенках сидела. Теперь, пока эта зараза опять уснет, девицы, тоже желающие себе оригинальный наряд, все клумбы вытопчут и молодые деревья поломают.
Конец ознакомительного фрагмента.