Неудержимое желание
Шрифт:
— Я знала, что вы сможете! — радовалась Джорджиана.
— Как хорошо, что вы предложили это, Джорджи, — сказала сияющая Эдвина. — Это чудо!
Тристан бросил на нее короткий взгляд, затем сделал с тетушкой широкий круг, обходя карету. Когда Милли пожаловалась на усталость, они вытащили из кареты кресло-каталку и поставили его под деревом. Пока Джорджиана занималась своей подопечной, Найлз расстелил одеяла и достал корзину с провизией.
— Завтрак подан, милорд, — с поклоном объявил Найлз.
Они расселись
Гимблу действительно удалось найти в парке тихий уголок. «Так приятно, — думала Джорджиана, — просто сидеть и смеяться и болтать, когда вокруг нет трех или четырех десятков мужчин, старающихся поймать твой взгляд или проделывающих опасные штуки на своих лошадях ради того, чтобы привлечь внимание».
— Так с кем вы будете танцевать свой первый танец после выздоровления? — спросила она, беря у Эдвины апельсин.
— Думаю, я приглашу герцога Веллингтона. Я подумывала о принце Георге, но не желаю, чтобы он мной увлекся.
— Я бы хотела котенка, если его еще не забрали, — заявила Эдвина.
— Я сегодня же пошлю записку Люсинде, — пообещала Джорджиана.
Пока Найлз убирал остатки завтрака, а Милли с Эдвиной доставали вышивание, Тристан поднялся со своего места.
— Если вы, дамы, удобно устроены, я бы хотел немного размять ноги, — сказал он, отряхивая листья с серых панталон. — Джорджиана, не желаете ли присоединиться ко мне?
Она не догадалась взять с собой какое-нибудь шитье или книгу, черт бы ее побрал, и выглядела бы идиоткой и трусихой, если бы отказалась и осталась сидеть на траве, уставившись на свои руки.
— Это было бы приятно, — ответила она и позволила ему помочь ей подняться.
— Мы далеко не пойдем, — сказал он тетушкам и, взяв Джорджиану под руку, повел ее по тропинке к пруду.
— Надеюсь, ты не рассердился на то, что я предложила котенка Эдвине, — сказала она, не давая ему времени спросить, какую ошибку она не хотела повторять или почему она заманила его на пикник. — У вас в доме уже есть кошка, и я подумала, ты не будешь против еще одной.
— Имея четырех младших братьев, мне есть о чем беспокоиться, кроме кошек. Зачем ты устроила этот пикник сегодня? — все-таки спросил он. — Ты хотела, чтобы я извинился за вчерашнее?
Ее бросило в жар.
— Я плохо помню, что произошло вчера. Было поздно, и мы оба устали.
— Я не устал. Я хотел поцеловать тебя. И думаю, ты это помнишь. — Он вынул из кармана футляр и протянул ей. — Поэтому предположил, что сегодня тебе это пригодится.
Она открыла его. Веер оказался восхитительным — белый, с разбросанными между планочками из слоновой кости желтыми листочками. Джорджиане было интересно, догадался ли он, что веера, которые она ломала об его руку, были совсем другие, а не подаренные им. Те были спрятаны в ящичке комода, что позволяло ей притворяться, что она не замечает их красоты.
— Тристан,
Она слишком поздно заметила, что они скрыты от тетушек небольшой рощицей вязов. Вокруг не было ни души.
— Такого не должно быть, — тихо произнес он и осторожно взял ее за подбородок.
Волнение и страх мгновенно охватили Джорджиану, и она, чуть было не задохнувшись, отпрянула назад.
За первый поцелуй она может обвинить Тристана, за второй ей придется разделить вину на двоих.
— Пожалуйста, не надо.
Тристан замер, затем медленно приблизился к ней вплотную.
— Если ты не забыла, как я танцую, то должна помнить и другое.
Вот в том-то и беда, что она помнила.
— Ты уверен, что хочешь напомнить о…
Он наклонился и слегка прикоснулся губами к ее губам, осторожно, как будто они никогда раньше не целовались. Джорджиана вздохнула и провела рукой по его волнистым темным волосам. Боже, как ей не хватало этого! Она тосковала по нему, по его сильным и нежным рукам, обнимающим ее, и жадным манящим губам. Он крепче прижался к ее губам, и какой-то тихий звук вырвался из его груди.
Что она делает?! Джорджиана снова отшатнулась.
— Прекрати! Прекрати, Дэр.
Он отпустил ее.
— Никто не увидит, Джорджиана. Здесь мы одни.
— Именно это ты говорил и раньше. — Тяжело дыша, она расправила шаль и сердито посмотрела на него.
Как ни красив был новый веер, ей хотелось сломать его об голову Тристана.
— Тогда ты сама уступила мне, — с усмешкой заметил он. — Ты не можешь винить одного меня. Для удовольствия нужны двое, и насколько я помню…
Вопль ярости вырвался из ее груди, и Джорджиана, шагнув к нему, с силой ударила его в грудь.
— Проклятие!
Он пошатнулся и, потеряв равновесие, свалился в пруд. Поднявшись, он стоял по пояс в воде, с прилипшей к плечу лилией, и вид у него был столь угрожающий, что, казалось, он сейчас начнет извергать пламя.
Джорджиана, подхватив юбки, бросилась бежать.
— Найлз! — закричала она, подбегая к их компании. — Гимбл! Его сиятельство свалился в пруд. Помогите ему, пожалуйста!
Когда прибежали запыхавшиеся слуги, Тристан уже выбрался из воды на скользкий берег.
— С вами все в порядке, милорд? — осведомился, подбегая, Гимбл и, поскользнувшись, чуть не столкнул всех в воду. — Леди Джорджиана сказала, что вы упали.
Не переставая бормотать ругательства, Тристан оттолкнул слуг.
— Я чувствую себя прекрасно, — прорычал он. — Отстаньте от меня.
Она, бесспорно, утопила его желание, черт бы ее побрал. Преследуемый заботливыми Найлзом и Гимблом, он добрался до кареты. Там стояла Джорджиана, — очевидно, она рассказывала тетушкам о случившемся. Увидев его, она побледнела.