Неудержимое желание
Шрифт:
Эдвина вскочила с кресла и схватила Джорджиану за руку.
— О, никогда! Это просто… — Она взглянула на сестру.
— Просто что? — спросила Джорджиана с упавшим сердцем.
— Ну, Тристан сказал, что вы получаете письма от джентльмена. В нашем доме столько мужчин, мы подумали… может быть, этот джентльмен боится.
— Вы хотите сказать, что он, может быть, боится нанести мне визит в этом доме? — спросила с облегчением Джорджиана. — Если бы у него были серьезные намерения, я уверена, он бы так и
— Так это всего лишь флирт? — предположила Милли.
На минуту Джорджиана задумалась: тетушки или Тристан пытаются узнать имя ее таинственного поклонника. Следует быть осторожной, пока она не удостоверится, кто именно. Она вздохнула:
— Да, боюсь, что так.
— А кто он, дорогая? Может быть, мы сможем образумить его.
Она перевела взгляд с одной на другую. Она никогда не расскажет им о своих истинных намерениях относительно Тристана. Это не только разобьет их сердца, они возненавидят ее, а она их искренне любила.
— Мне бы не хотелось обсуждать это, если вы не возражаете.
— О, конечно. Только… — Эдвина умолкла.
— Что? — с разгорающимся любопытством спросила Джорджиана.
— Ничего. Совсем ничего, дорогая. Всего лишь флирт. Временами нам всем нравится пофлиртовать.
Внезапно Джорджиана поняла, чего добивались тетушки. Они рассчитывали, что сосватают ее и Тристана, подумать только, Тристана!
— Флирт, конечно, лишь начало, — заявила она, принимаясь за чай, — Кто знает, что потом из этого получится?
Обе тетушки поникли.
— Да, кто знает?
Джорджиана почувствовала укор совести, но подавила его. Она могла бы обвинить во всем Дэра: он это начал. Во всем была его вина.
Даже если он ей почти нравился, иногда.
Когда вся большая семья Карроуэй собралась за обеденным столом, Тристан нравился ей уже меньше. Купание в пруду с утками нисколько не отразилось на его высокомерии, сквозившем в каждом его взгляде. Когда он отодвинул для нее стул, у Джорджианы возникло желание спросить, почему у него такой самодовольный вид, возможно, это как-то было связано с их поцелуем. А в таком случае его молчаливое торжество было, безусловно, лучше, чем громкое хвастовство.
— Ты бы видел меня, Тристан, — с довольным смешком сказал Эдвард, когда Докинз и лакеи разносили жареного цыпленка с картофелем. — Я заставил Грозовое Облако перепрыгнуть через огромное бревно! Мы были великолепны, правда, Шо?
Брэдшо проглотил кусок.
— Это была жалкая тоненькая веточка, в остальном Коротышка говорит правду.
— Это была не веточка! Это было… — Он умоляюще посмотрел на Эндрю.
— Здоровенный сук, — подтвердил брат, улыбаясь, — да еще с торчащими острыми ветками.
— Как дикобраз, — закончил Эдвард, выпячивая грудь.
— Потрясающе, Эдвард! — сказала
— Неужели?
— Расскажите, — попросил Брэдшо.
— Джорджи…
— Так вот, мы гуляли в Гайд-парке, — начала она, не обращая внимания на мрачный взгляд Дэра, — и я заметила у берега пруда утку, запутавшуюся в водорослях, ваш брат спас бедняжку…
— Но при этом свалился в воду! — закончила рассказ тетя Милли.
Все семейство, за исключением Роберта, разразилось хохотом.
— Ты свалился в пруд? — сквозь смех спросил Эдвард.
Лорд Дэр отвел взгляд от Джорджианы.
— Да. А ты больше ничего не знаешь?
— А что?
— Джорджи получает вонючие, надушенные письма от тайных обожателей.
Она невольно открыла рот.
— Не надо так говорить, — возмутилась она.
Тристан взял на вилку картофелину и неторопливо прожевал ее.
— Это правда. Очень вонючие.
— Нет!
— Тогда, Джорджиана, расскажите нам, от кого они.
Она густо покраснела. Все пятеро братьев Карроуэй смотрели на нее, четверо чуть насмешливо и с любопытством. Однако только выражение глаз пятого овладело ее вниманием. Сердце учащенно забилось.
— Тристан Майкл Карооуэй, — обратилась к нему тетя Эдвина с таким видом, словно он был мальчишкой, которого следовало отшлепать, — извинись.
Губы виконта дрогнули, но он не спускал глаз с Джорджианы.
— Почему я должен извиняться?
— Переписка леди Джорджианы тебя совершенно не касается.
Короткая отсрочка дала Джорджиане возможность собраться с мыслями.
— Может быть, мы обсудим вашу переписку, — набралась она храбрости, — или вы, возможно, чувствуете себя обделенным, не получая любовных писем?
— А вот я чувствую себя обделенным, — заметил Брэдшо, протягивая руку за бисквитом.
— И я тоже, — заявил Эдвард, по выражению лица которого было видно, что он понятия не имеет, о чем идет речь.
— А может быть, мне удается скрывать мои личные дела, — становясь более мрачным, проворчал Тристан.
— И в то же время вы считаете необходимым сплетничать о моих, — сказала она и побледнела.
Дэр только приподнял бровь.
— Откройте мне тайну, заслуживающую молчания, и я буду молчать. — Взглянув на слушавшую их с интересом аудиторию, он сделал знак Докинзу налить в бокал кларета. — А пока я согласен не обсуждать ваши ароматные письма.
Неужели он снова пытается внушить ей, что достоин доверия, или хочет выведать, что у нее на уме? Джорджиана чувствовала, что нельзя злоупотреблять своей удачей. Она перевела разговор на бал, который намечался в конце недели в Девоншире и считался главным событием сезона.