Неудобная правда о взятии рейхстага. Поиск, исследование, реконструкция
Шрифт:
– Ника! Стой!
А Камилла издевательски захохотала и выскочила за дверь.
Ребенок. У нее ребенок!
Неужели эта безумная решилась на такое?! Да после подобного, за дочь ее не только Демьян сотрет в порошок, я самолично готова свернуть ей ее тонкую, высокомерную шею!
Стерва!
А главное, где все-то? Где Рома? Флоренция? Где Сергей с отцом, в конце концов? И еще с сотню гостей – знакомых Демьяна? Куда они все смотрят, когда у них из-под носа уводят ребенка?
Об этом я подумать толком не успела. Действуя на рефлексах и инстинктах, совершенно не с холодной головой. Это и стало моей тотальной ошибкой.
Но
Тяжело дыша, сглатывая ком, вставший в горле, в панике оглядела шумную улицу и загруженную машинами дорогу. Заметалась из стороны в сторону, нигде вокруг не видя ни Нику, ни Камиллу.
Где? Где эта тварь бессердечная?! Ребенок мой где?!
Сделав глубокий вдох, я собиралась закричать, когда мой рот неожиданно закрыли. Наглым образом заткнули. Варварски обхватив со спины и прижимая к носу какую-то тряпку, незнакомец, а это явно был мужчина, держал крепко и, как бы я не брыкалась, цепляясь каблуками за асфальт, подталкивал в сторону открытой двери. В огромный черный внедорожник. Сбивая все это действия в жалкие секунды.
Я старалась до последнего биться, царапаться, извиваться и не дышать. Я уже даже видела, как к нам от отеля торопится персонал, как замирают прохожие. Но постепенно в нос ударил сладковатый запах, и голова начала тяжелеть. Кружиться. Резко, одномоментно, сознание затуманилось. Каринка перед глазами стала расплываться, а руки и ноги будто налились свинцом, и каждое движение давалось с трудом. Я ослабла настолько, что меня, как куклу, грубо втолкнули в салон джипа. А чем дальше я вдыхала, тем хуже мне становилось, перед глазами плясали цветные мушки, и даже слова, произносимые знакомым голосом, до меня долетали как сквозь толщу воды.
Какие-то отрывочные звуки…
Резкие хлопки…
Рыки…
Движения, судя по которым машина тронулась с места…
Последней мыслью, что четко сформировалась в моем поплывшем сознании, было: что с Никой? А потом медленно, но верно я начала пропадать. В конце концов окончательно провалившись в бессознательную черную пустоту.
Глава 22
Анфиса
Пробуждение было… отвратительным.
И это мягко сказано.
Виски сдавливали тиски. Голова, даже с закрытыми глазами, кружилась. Судя по положению тела, я лежала. Но это совсем не спасало от тошноты. Меня мутило. Да так страшно, что я даже не в силах была сдержать тихий стон, хватая ртом воздух.
Медленно переворачиваясь, еле двигая ослабшими конечностями, которые ломило так, будто меня пинали, я катастрофически долго, как мне показалось, блуждала на тонкой грани между беспамятством и реальностью. Реальностью, которая с каждой секундой все активней врывалась в мой болезненно ноющий организм то громким звуком, то ярким светом, то… противным до глубины души голосом:
– Очнулась наконец-то. Что-то мои ребята перестарались, усыпляя тебя. Ну, ничего, в воспитательных целях лишним не будет.
Отец.
Откуда здесь отец? И что произошло?
Два вопроса, которые возникнув в голове, потянули
Ника!
Меня бросило в холодный липкий пот, и я подскочила, подрываясь с места, слишком резко. Оказалась на ногах, открыв глаза слишком поспешно, и тут же, пошатнувшись, чуть не рухнула мешком на пол. Меня, как пьяницу с похмелья, качнуло из стороны в сторону, и я, взмахнув рукой, попятилась, цепляясь пальцами за спинку светлого кожаного сиденья. Вторую ладонь приложила к горячему лбу. Огляделась, пытаясь понять, где я? Судя по всему, в самолете. Светлый салон. И скорее всего, это частный джет, уж больно размеры соответствующие.
Все это в голове пронеслось за мгновенье, но, увы, но больше ничего рассмотреть мне не удалось. Глаза защипало от ударившего яркого освещения на борту, и тут же навернулись слезы, размывая картинку. Но это не помешало мне найти взглядом Олега Графа и осипшим голосом спросить:
– Где ребенок? Что ты со мной сделал, черт побери?!
– Ребенок? – искренне удивился отец.
– Ника! Где Ника?!
– А-а-а, это ты про ту пигалицу, которая украла у меня документы? – ухмыльнулся родственник, делая шаг ко мне.
Я отшатнулась, впечатываясь спиной в стену.
– Нет ее, – ровным тоном, отмахнувшись, сказал отец, усаживаясь на диванчик. Судя по всему, с него я и подскочила пару минут назад.
– Ч-что значит н-нет… – мой голос просел от страха. В голову полезли самые страшные картинки, одна ярче другой, но уже в следующее мгновение меня, можно сказать, “успокоили”, заявив:
– Я забрал только свое. Тебя. Чужой ребенок мне и даром не нужен.
– Что? – переспросила я. – И что значит “забрал”?
– Что слышала. Никто эту твою “Нику” не трогал. Зайца предприимчивая бывшая невестушка Нагорного просто по ошибке прихватила со своими вещами. Как видишь, не зря. Пригодился ушастый.
– Значит, вы за одно? И давно?
Вот же… стерва! А я дура. Полная и непроходимая идиотка, которая, разжалобившись, уговорила Нагорного выпустить эту змею и позволить вернуться в Россию. Нужно было сажать и требовать наивысшей меры наказания. Бестолочь!
– Всего лишь временный союз, слухи о ее “подвигах” докатились до меня накануне моего прилета, – тем временем сказал отец, вальяжно откинувшись на спинку дивана, наливал себе в бокал горячительного. – Я предпочитаю истеричных людей обходить стороной, но ваша сегодняшняя выходка с этой мерзкой Флоренцией и заносчивым гномом заставили меня поменять приоритеты. Слышала пословицу: враг моего врага – мой друг? Изобретательная, кстати, оказалась дама.
– Гадина редкостная, – прошипела я. – Теперь понятно, почему вы спелись.
– Ты за языком следи, – стрельнул глазами отец, побагровев. – Это в штатах ты могла задирать нос, идиотка, – подскочил на ноги отец, опасно приблизившись, нависая, – здесь твоей семейки Нагорных нет. Защищать тебя никто не бросится, – глянул сверху вниз уничижительно, как на грязь под своими ботинками из крокодиловой кожи.
Думал, что я съежусь и забьюсь в угол? Не тут-то было, папенька!
Я, даже и не подумав отвести взгляд, выпрямила спину. Этот “ход” дался мне с трудом, так как меня все еще “штормило” и подташнивало, но сдаваться и пресмыкаться я точно не стану. Пусть видит, что я его не боюсь! Закон и все права на моей стороне. Одним своим “похищением” отец себе уже добавил еще пару-тройку статей.