«Неудобное» искусство: судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1

Боннер Александр

Команда оценщиков два года ездила по всей Франции, отпирая квартиры и дома, в некоторых из которых Пикассо не бывал по 10–15 лет, обнаруживая все новые и новые хранилища с художественными ценностями – заброшенными, забытыми, покрытыми пылью. В завершение этой акции французская армия получила правительственный заказ: предоставить на одну ночь в распоряжение мсье Цекри колонну бронированных грузовиков. Под солидной охраной работы Пикассо были собраны со всей страны и перевезены в хранилище Национального банка.

Увидев картины, скульптуры и рисунки мастера, впервые собранные вместе, эксперты и наследники, видимо, испытали не только восторг, но и своеобразный шок. Перед ними было огромное количество оригинальных и весьма ценимых на арт-рынке

художественных произведений, созданных одной-единственной рукой, и это чем-то походило на безумие.

Оценка многих тысяч произведений, входивших в наследственную массу, завершилась лишь в 1976 году. Эта колоссальная работа была сделана во многом благодаря известному искусствоведу Морису Реймсу. Общая оценочная стоимость произведений мастера превзошла миллиард франков. А вместе с недвижимостью, денежными суммами и золотом получилось более полутора миллиардов. Как уже упоминалось, 20 % этой суммы должно было перейти к государству. Увы, радость французского казначейства оказалась преждевременной. Вместо денег перед чиновниками громоздились картины, эскизы и скульптуры. Эксперты пытались уверить их, что это, собственно, и есть полтора миллиарда франков. Казначейство же непременно желало получить свою долю в денежном выражении. Однако деньги, находившиеся на банковских счетах, уже были израсходованы – главным образом на гонорары экспертам.

Долю государства в размере 300 миллионов франков теоретически можно было бы выручить, продав шедевры Пикассо на международных аукционах. Но если бы работы одного художника одновременно были выброшены на аукционы в таком количестве, это надолго сбило бы цену на его произведения. Обезумевшие наследники обнаружили, что они разорены, не успев еще ничего унаследовать.

Нашлись люди, сумевшие объяснить все эти деликатные подробности лично Президенту Франции Валери Жискар д’Эстену. К счастью, он оказался не только образованным человеком, но и тонким ценителем искусства. В результате было принято беспрецедентное, но единственно разумное решение: налог на наследство был выплачен произведениями искусства. Правда, государство выторговало себе возможность выбрать в счет причитающейся ему доли картины и скульптуры до того, как наследство будет поделено между наследниками. Уже оцененные Морисом Реймсом произведения в счет «доли государства» отбирали Жан Леймари и Доминик Бозо – директора Музея Пикассо в Париже.

Члены семьи Пикассо всегда, мягко говоря, не слишком любили друг друга и по возможности старались не встречаться. При жизни мэтра им это замечательно удавалось. Но после его смерти наследники были вынуждены познакомиться друг с другом поближе, а после 1973 года регулярные семейные встречи превратились в неприятную необходимость. Каждый из наследников к тому времени уже обзавелся собственными нотариусом, адвокатом и художественным экспертом.

Поначалу для части наследников все складывалось великолепно. Сын от первого брака Пауло должен был унаследовать большую часть состояния. Вторая законная жена Жаклин Рок-Пикассо – все остальное. Внебрачные дети – Майя, Палома и Клод – оставались в этом случае ни с чем.

Пока Жаклин и Пауло пытались договориться о том, что именно из наследства отойдет каждому из них, внебрачные дети Пикассо обратились в суд, требуя, чтобы их признали законнорожденными и наследниками. Вовлеченная в эти процессы вдова Жаклин Рок-Пикассо через своих адвокатов старалась доказать беспочвенность столь «наглых» притязаний.

К 1975 году Жаклин Рок-Пикассо и Пауло Пикассо общались уже только через адвокатов. Когда они все же пришли к соглашению, подробности которого так и не успели огласить, французское правосудие признало внебрачных детей законными.

Мучительные переговоры о разделе наследства продолжились в расширенном составе, периодически заходя в тупик.

Характерно, что никто из наследников не заботился о репутации и добром имени покойного и всей семьи, о том, чтобы сохранить хотя бы видимость

пристойности. Родственники бранились, отравляя друг другу жизнь при посредстве прессы, которая с удовольствием печатала весьма сомнительные интервью. Однако никто не желал прибегать к судебному решению проблемы. Каждый боялся прогадать. Вероятно, их останавливала и перспектива несения значительных судебных расходов.

6 июня 1975 года Пауло скончался от цирроза печени, вызванного алкоголем и употреблением наркотиков [79] . С трудом сформулированный к этому времени проект второго мирового соглашения, как и проект предыдущего, пришлось выбросить в корзину.

У Пауло остались несовершеннолетний сын от второго брака Бернар, о котором все знали, и дочь от первого брака, о которой почему-то «забыли». Между тем Марина Пикассо являлась законной дочерью Пауло и внучкой Пабло Пикассо. Наследников стало шестеро, число адвокатов и художественных экспертов за семейным столом возросло, поиски компромисса затянулись еще на четыре года.

79

См.: Безелянский Ю. Указ. соч. С. 62.

По утверждению журналистки Ангелины Сириной, основывающейся, вероятно, на неназванных французских источниках, Марина внесла свою «лепту» в очередное многолетнее затягивание переговоров между наследниками: «У Марины Пикассо было существенное преимущество – ее возраст. Она была в компании претендентов на наследство мастера самой юной – не считая ее сводного брата Бернара [80] – и могла ждать, тянуть время, требовать все новых и новых уточнений условий соглашения. Как только дело грозило обернуться не в ее пользу, адвокат Марины просто предлагал начать все сначала. Но на это уже ни у кого не было сил» [81] .

80

«Сводным» А. Сирина неточно именует единокровного брата Марины Бернара Пикассо.

81

Сирина А. Пикассо // Деньги (Москва). 1995. № 19. 21 мая.

Сама же Марина Пикассо, имея в виду наследство своего деда и споры наследников по поводу его раздела, утверждает совершенно иное: «Я не хотела участвовать во всей этой свистопляске. Повторяю, это меня не интересовало, и, когда директор Парижского Национального банка предложил мне самой открыть двери сейфа, в котором была предназначенная мне доля, я наотрез отказалась. Ненавидя человека, из-за которого нам с братом пришлось столько пережить, я считала непоследовательным обладать тем, что мне от него досталось» [82] . Впрочем, все эти рассуждения были не более чем красивыми словами, поскольку, как это будет показано чуть ниже, реально Марина Пикассо наследство деда приняла.

82

Пикассо М. Указ. соч. С. 152–153.

Итак, переговоры между наследниками то продвигались вперед, то в очередной раз заходили в тупик, множество адвокатов и экспертов распределяло и перераспределяло тысячи произведений в зависимости от количества наследников, которое постоянно менялось. Наконец, к 1980 году появилось окончательное соглашение («Внесудебный компромисс»), выработанное за семь лет переговоров и непрерывной борьбы. Оно было подписано всеми наследниками, которые по этому поводу собрались в последний раз.

<