Неугасимое пламя
Шрифт:
Стоя у входной двери, она слушала, как поднимается их старенький лифт, и заранее приготовила для консьержа лучезарную улыбку. Он был отставным полицейским лет шестидесяти, и его присутствие придавало обитателям дома ощущение безопасности.
— Спасибо, мистер Словак. Очень вам признательна.
Высоченный, под два метра, консьерж широко улыбнулся:
— Я рад оказать вам услугу, мисс Ребекка. — Выговор выдавал в нем уроженца Бронкса.
Ребекка взвесила на руке доставленный им пакет. Очередная видеокассета.
— Я чувствую, что вас сегодня завалят такими посылками, — сказала Ребекка. — Пусть они
— Ладно, — согласился консьерж и вернулся к себе, а Ребекка отправила полученную кассету к другим, грудой наваленным на полке в ее прихожей.
С минуту она безучастно взирала на эту неуклонно увеличивающуюся коллекцию, как вдруг неожиданная мысль молнией озарила ее.
Ребекка бросилась в спальню и, пройдя оттуда в кладовую, вытащила один из чемоданов. Она пооткрывала ящики, швыряя в чемодан одежду вперемежку с бумагами, схваченными ею с ночного столика. Она бросила туда несколько пар джинсов, несколько теплых свитеров и пару практичных блузонов впридачу.
Черт возьми, не станет она торчать здесь с беспрерывно звонящим телефоном и нескончаемым потоком факсов и видеокассет. Так она никогда не сделает никакой серьезной работы.
Ей нужна перемена обстановки — место, где можно уединиться; подумать и поработать спокойно. Вдали от этой сумасшедшей толпы. И такое место у нее было.
На исходе того же дня Ребекка свернула на дорожку, ведущую к ее дому в Стоуве. Несмотря на весну, снег все еще покрывал вермонтские холмы. Большой приземистый каменный дом купался в лунном свете. Снег переливался под луной. Из главной трубы вился дымок.
Пока Ребекка ставила машину в просторный гараж, стоящий отдельно от дома и выстроенный лет сорок назад, она радостно улыбалась. В некоторых окнах горел свет, что придавало дому уютный, гостеприимный вид. Остановившись перекусить, Ребекка позвонила Робертсонам, своим соседям, и попросила растопить камин в гостиной и включить несколько ламп. Она вставила ключ в замочную скважину, втолкнула чемодан внутрь и вернулась в гараж за компьютером. Закрыв за собою дверь, она удовлетворенно вздохнула. Она не сомневалась, что здесь найдет желанный покой. Ребекка любила этот дом. Здесь она выросла, дом принадлежал ее семье с начала прошлого века, а теперь, когда несколько лет назад ее родители решили перебраться под солнце Нью-Мексико, он стал ее собственностью. Последнее время она бывала здесь редко, поглощенная своей тяжелой, изматывающей работой. Но теперь уж она наконец-то сможет расслабиться!
Вкусный запах донесся до нее из кухни. Пол там был кирпичный, а посередине возвышался большой стол кленового дерева. Тут и там было разбросано несколько плетеных ковриков. На плите стояла зеленая фаянсовая кастрюля. Ребекка подняла крышку и принюхалась. Куриный суп с рисом и овощами.
Оглянувшись, она заметила записку рядом с плитой. Она повесила пальто на стул, взяла листок и прочла:
«Дорогая Ребекка!
Я подумала, что ты приедешь голодная, и кое-что тебе приготовила. В корзинке несколько булочек, в холодильнике тоже есть продукты.
Если что-то понадобится, не стесняйся — звони. Устраивайся и приходи обедать или ужинать. Ждем».
Ребекка
Как бы то ни было, сейчас, в десятом часу вечера, после утомительного пути из Нью-Йорка, Ребекке хотелось только переодеться, устроиться перед камином и, съев тарелку — или две — супу, отключиться.
Она так и поступила.
«Я вернусь к тебе».
Ребекка внезапно проснулась и испуганно огляделась по сторонам. Она действительно слышала мужской голос, или это было во сне? Слова прозвучали так, словно ей прошептали их прямо в ухо. Она прислушалась.
Похоже, она становится шизофреничкой. Конечно же, это был сон. Если бы в дом кто-то залез, то вряд ли стал бы объявлять ей об этом.
Но голос был слышен так ясно, так отчетливо, глубокий голос с легкими акцентом. Да-да, это был нежный южный акцент, медлительный и мелодичный. Слова звучали прочувствованно и страстно, будто торжественная клятва. Остаток сна был смутным, ей вспомнился только дурманящий запах жасмина.
Ребекка встала и потянулась. «Теперь-то уж точно пора в постель», — решила она. Часы на стене показывали час ночи.
Поднявшись в спальню, она обнаружила, что совсем забыла постелить постель. Однако сейчас она чувствовала себя слишком усталой, чтобы стелить ее по-настоящему. Все, что ей нужно, — это одно из многочисленных старинных покрывал, собиравшихся годами и хранившихся на чердаке. В юности Ребекка любила копаться там, отбирая красивые вещи для украшения спальни или гостиной. Одним из ее любимых было очень старое бело-зеленое покрывало, украшенное розами. Его когда-то вышила ее прапрабабушка в память о своей родине — Ирландии. Именно этим покрывалом ей хотелось укрыться.
Взобравшись по узкой лесенке на чердак, Ребекка зажгла свет. У стены стоял шкаф красного дерева с инкрустацией из кедра. В нем мать Ребекки хранила красивое белье и покрывала.
Ребекка провела ладонью по дереву, хранящему в себе множество воспоминаний, и открыла дверцу, с удовольствием вдохнув запах кедра. Шкаф тоже был старинный, он принадлежал ее прапрабабушке Рэчел. Имя мастера не стерлось до сих пор. «П. Маллард, Новый Орлеан», — было выгравировано на медной пластинке.
Она просмотрела стопку покрывал и обнаружила, что нужное ей находится в самом низу.
Сунув руку под стопку, чтобы вытащить его, Ребекка нащупала какой-то маленький металлический предмет и вытащила его вместе с покрывалом.
Это был ключ на тоненькой бархатной ленточке.
Заинтригованная, Ребекка рассматривала ключ, недоумевая, от чего он и почему был спрятан. Она не могла припомнить, чтобы ее мама хоть раз упоминала о нем. Тем не менее она была слишком усталой для того, чтобы обследовать помещение в поисках замка, к которому подошел бы ключ.
Она зевнула. У нее был завтрашний день. И не было ни малейшей причины торопиться. Лучше она внимательно изучит чердак при дневном свете.