Неугасимый огонь
Шрифт:
"Зараза..."
А больше в голове его не было никаких мыслей. Сплюнув под ноги набегающим египтянам, Пнитагор повернулся к ним спиной, устало сел на палубу и закрыл глаза.
Ранефер удовлетворённо обозревал затянутую дымом бухту. Противник прекратил сопротивление. То тут, то там сквозь рваные клочья тьмы виднелись невредимые ладьи ремту, отовсюду звучала многоголосая торжественная песнь серебряных труб. Он наслаждался ею и потому не сразу заметил, как в эту музыку ворвалась чужая. Резкая, тревожная. Она звучала откуда-то с севера, из-за спины.
– Что это? – спросил Нахтра.
– Не знаю, – озадаченно ответил Ипи и приказал, – Раемресут,
А когда "Мерит-Ра, выходящей в лучах Хепри", покинув зловонное облако, оправдала своё имя и вновь предстала пред очами сияющего ока Триединого, Ранеферу осталось только выругаться:
– Хтору мэт, шат абу...
Навстречу "Мерит" двигался строй кораблей. На носах и мачтах висели щиты, и на каждом из них сверкала шестнадцатью лучами звезда Аргеадов.
Пришёл Неарх.
7. Игры сильных
Из-за поворота дороги доносился нарастающий шум – конское ржание, топот сотен ног, скрип колёс. Анхнофрет коснулась руки возницы, тот легонько стегнул вожжами лошадей, и колесница посланницы подъехала к Александру, который сидел верхом на Букефале, как обычно покрытом леопардовой шкурой вместо попоны. Царь был одет в пурпурную, расшитую золотыми меандрами рубаху с длинным рукавом. На плечах шафрановый плащ. На ногах, обычно босых во время верховой езды, красовались таларии [71] с серебряными крылышками, укреплёнными так, чтобы не причинять неудобств ни коню, ни всаднику. В волосах Александра сверкал золотой венок. Анхнофрет уже знала, что для эллинов высшая награда и знак отличия – венок лавровый или оливковый, а вовсе не золотой. Но царь, не будучи победителем Игр, хотел подчеркнуть их важность и значимость. Атлеты-победители будут получать почести выше царских. Так и должно быть.
71
Таларии – крылатые сандалии (или сапоги) Гермеса.
Александр сидел к Анхнофрет спиной, смотрел на дорогу. Услышав, как подъехала колесница, он обернулся. Посланница, не говоря ни слова, кивнула. Александр перевёл взгляд на выстроившихся позади него воинов, царскую илу "друзей" и агему щитоносцев. Птолемей, который командовал эскортом, коротко распорядился:
– К встрече!
Гипасписты подхватили опущенные на землю щиты, подобрались, вытянулись. Гетайры заставили коней встать ровнее.
Из-за поворота показалась колесница, потом ещё одна и ещё. Они были запряжены парами лошадей, над головами которых покачивались ярко окрашенные страусиные перья. Каждой колесницей правил возница лёгкой пластинчатой броне [72] , а рядом стоял воин в более тяжёлых доспехах. Какое иное облачение может выглядеть торжественнее начищенной чешуи, сверкающей на солнце сотнями крошечных солнц?
72
Штампом про "полуголых возниц" мы обязаны XIX династии, когда колесницы сесмет были заменены более лёгкими меркобт. Возницы стали вооружаться тяжёлым щитом большего размера и перестали одевать броню.
– Это Щитоносцы, телохранители Величайшего, – подсказала Анхнофрет Александру.
Тот кивнул.
Один из египтян, увидев
Фараон, облачённый в торжественный церемониал, увенчанный синей короной Хепреш, правил сам. Рядом с ним на площадке колесницы стояла стройная женщина в белоснежном платье и пышном чёрном парике. На груди её красовалась тяжёлая пектораль.
За Величайшим следовали упряжки с воинами, которые держали в руках знамёна, незнакомые эллинам символы на перевитых лентами древках. Потом появились колесницы со стражами фараона, Храбрейшими и Хранителями. Триста колесниц. Далее ехали высокородные сановники, шли пешие воины, слуги. Кроме них в свиту Величайшего входили музыканты, художники, поэты, танцовщицы. В хвосте колонны, растянувшейся на два десятка стадий, двигались вереницы навьюченных ослов с поклажей для всей этой огромной массы людей.
Александр пустил Букефала шагом. Свита царя осталась на месте, только колесница посланницы последовала за вороным "фессалийцем", чуть поотстав. Букефал прочувствовал торжественность момента и затанцевал, двигаясь грациозной переступью, что при его немалых размерах выглядело весьма внушительно. Красота и мощь. Его хозяин и друг даже, как будто, выше ростом стал. Прямая спина, гордо вскинутый подбородок.
Колесница Величайшего приблизилась и взгляды царей встретились. На мгновение Александру показалось, что в глазах Тутмоса читается восхищение. Царь перевёл взгляд на Мерит-Ра. Пальцы с силой сжали поводья. Меж бровями пролегла глубокая складка. Глаза супруги фараона лучились синевой, столь необычной среди темноглазых египтян.
"Я же говорила тебе, нет грядущего и ушедшего, есть Река..."
Боги, возможно ли это?
Александру почудилось белое пёрышко, неспешно плывущее в полуденном мареве между ним и спокойно-величественной Мерит-Ра.
"Тебя несут воды, как щепку... Сын бога..."
Александр тряхнул головой, отгоняя морок, и легко поднял Букефала на дыбы.
– Радуйся и живи вечно, царь Тутмос Менхеперра, владыка Та-Кем!
Фараон смотрел на него снизу вверх. Это плохо. Не следует с такого начинать. Александр спрыгнул на землю. Букефал замер, как вкопанный.
Царь сделал несколько шагов вперёд и остановился. Тутмос последовал его примеру, сошёл с площадки колесницы, приблизился.
Они были одного роста, оба невысокие, но фараон превосходил Александра шириной плеч. Некоторое время два властителя стояли друг напротив друга, оценивающее глядя глаза в глаза. Затем царь сказал:
– Я счастлив, наконец, приветствовать тебя, Тутмос Менхеперра!
– Как и я тебя, Александр, – ответил фараон по-эллински и добавил на языке ремту, – а-бити, великий царь.
Они одновременно шагнули друг к другу, сцепили предплечья. Македоняне ударили древками копий в щиты, радостно запели серебряные трубы египтян.
– Будь моим гостем, пар-аа, Величайший!
Эти слова Александр произнёс на языке ремту, а затем продекламировал по-эллински:
– Все, что осталось у нас, все, что нам боги дают.
Самое лучшее мы принесём. И если увидишь
Друга, поведай ему, что за друзья у тебя [73] !
Тутмос сдержанно кивнул, не желая признаваться, что понял, хорошо, если половину тирады, оглянулся на Мерит. Она сказала мягко:
73
Стихи Феогнида Мегарского.