Неугомонная мумия
Шрифт:
– Всегда считала, что это скорее преимущество, вы не находите? – Черити в замешательстве посмотрела на меня. – Послушайте совета почтенной замужней матроны: физическая сила в сочетании с нежностью и чуткостью – это как раз то, что требуется от мужа. Надо признать, такое сочетание встречается крайне редко, но когда с ним сталкиваешься...
– Как всегда, ты образец тактичности, Амелия, – донесся с порога едкий голос.
– А, вот и ты, Эмерсон. Я только что объясняла мисс Черити...
– Я слышал. – Эмерсон вошел в комнату, на
– Чай готов. Но, Эмерсон...
– Прошу тебя, Амелия. По-моему, я слышу шум... Да! Скоро сюда примчатся святые братцы, и если я перед этим не выпью чаю...
Девушка вжалась в стул, обхватила себя руками и потупила взгляд, хотя Эмерсон деликатно не смотрел на нее. Когда же с улицы донесся зычный голос брата Иезекии, она попыталась слиться со стулом.
Эмерсон торопливо проглотил чай, а я отправилась полюбопытствовать, с кем там разговаривает гость. Разумеется, это был Рамсес.
– Я же велела тебе не выходить из комнаты!
– Нет, мамочка, ты велела мне пойти в комнату, но ты не говорила, что я должен там оставаться. Когда я увидел этого человека, то решил, что будет разумно, если я встречу его, чтобы...
– Вот тараторит! – Брат Иезекия неловко слез с осла и критически оглядел Рамсеса. – Сынок, разве ты не знаешь, что самые лучшие дети – это те, которых всегда видно и никогда не слышно?
– Нет, не знаю, – деловито ответил Рамсес. – Точнее, сэр, я не раз слышал это сомнительное высказывание, но оно не подкреплено практикой...
– Хватит, Рамсес, – со вздохом сказала я. – Брат Иезекия, вы войдете? Ваша сестра у нас, целая и невредимая.
– Так я вам и поверил! – Брат Иезекия оттолкнул меня. – А, действительно, вот и она. Черити, где твой перочинный нож?!
Девушка встала.
– Ой... Под подушкой, брат. В суматохе я забыла про него...
– Разве я не говорил, чтобы ты шагу не смела делать без этого оружия? – прогремел брат Иезекия.
– Я виновата, брат.
– Конечно, виновата! И будешь наказана.
– Одну минуту, сэр. – От вкрадчивого голоса Эмерсона я невольно поежилась. – По-моему, мы с вами официально не знакомы.
– А если и так, я тут ни при чем! По крайней мере, это неприятное событие дало возможность поговорить с вами, профессор. Я знаю, кто вы такой, а вы знаете, кто я. Давайте оставим формальности. Я не большой охотник до них.
И брат Иезекия как ни в чем не бывало сел.
– Садитесь, прошу вас, садитесь, – проурчал Эмерсон.
– Я уже и так сижу. Неплохо бы чаю выпить. Если у вас, конечно, нет кофе.
– Непременно, непременно.
Со сладчайшей улыбкой Эмерсон подал Иезекии чашку. Я смиренно ожидала неминуемого взрыва.
– Правильно ли я понял вас, – вежливо продолжал Эмерсон, – что мисс Черити повсюду ходит с ножом? Позвольте заверить, мистер Джонс, что такая
– Она способна пустить его в ход против самой себя! – парировал Иезекия. – И именно так она обязана была поступить, дабы не позволить твари мужского пола прикоснуться к ней.
– Господи! – воскликнула я. – Мы же не в Древнем Риме, сэр!
Я полагала, Иезекия не поймет намек, но, к моему удивлению, он ответил:
– То были язычники, но даже Лукреция понимала ценность женской чистоты. Поскольку в данном случае никакого вреда причинено не было, я забираю сестру Черити домой. Но раз уж я все равно в обители греха, то хочу высказать кое-какие соображения, пришедшие мне в голову.
– Да уж, избавьтесь от этой ноши, – серьезно сказал Эмерсон. – Боюсь, и более крепкая голова не способна выдержать столь тяжкое бремя.
– Что? Я по поводу христианского кладбища, на котором вы копаетесь. Вы должны это прекратить, профессор. Они были еретиками, но их похоронили, чтобы они покоились в Господе.
Нет, это уже переходит все границы! Эмерсон поднял брови.
– Еретиками? – повторил он ласково.
– Монофизитами, – ответствовал брат Иезекия.
Мне казалось, что выше брови Эмерсона подняться не могут, но я ошибалась. Брат Иезекия, неверно поняв причину его удивления, поспешил просветить нас:
– Наш Господь и Спаситель, профессор, имеет двойную природу – человеческую и божественную, которые соединяются в нем. Так постановил Халкедонский собор в 451 году от Рождества Христова. Таково учение, и его не обойдешь. Но копты не приняли святую доктрину. Они последовали за Евтихием, который настаивал на поглощении человеческой природы Христа божественной. Отсюда, сэр, термин «монофизиты».
– Я знаком и с этим термином, и с его значением.
– Вот как? Ну, вопрос не в этом. Пусть они еретики, но они христиане, в каком-то смысле, и я требую, чтобы вы оставили их могилы в покое.
Веселые огоньки в глазах Эмерсона сменились гневными искрами, и я решила вмешаться:
– Ваша сестра на грани обморока, брат Иезекия. Если вы не намерены ей помочь, то это сделаю я. Черити, сядьте, прошу вас.
Девушка послушно села. Брат Иезекия встал:
– Пойдем, девочка, служанка Господа не имеет права падать в обморок. Я все сказал, и теперь я ухожу.
– Нет! – во все горло гаркнул Эмерсон. – Я еще не все сказал, мистер Джонс...
– Брат Иезекия, сэр.
Эмерсон покачал головой:
– Неужели вы думаете, что я стану употреблять это нелепое обращение? Вы не мой брат, любезнейший. Однако вы такой же человек, как и я, и потому считаю своим долгом вас предупредить. Вы вызвали большое возмущение среди жителей деревни. И ночной пожар может оказаться не последней демонстрацией этого возмущения.
Брат Иезекия возвел очи горе: