Неукротимое томление

— Делия, мерзавка, сейчас же вернись! Если я догоню тебя...

Дверь с шумом распахнулась. Девушка, споткнувшись о порог, с глухим стуком упала и, стоя на четвереньках, тяжело, прерывисто дышала.

Двое мальчишек, игравших в тупике, в конце переулка, подняли головы, услышав, как распахнулась дверь. Увидев девушку со спутанными волосами и широко раскрытыми от ужаса глазами, они подобрали монетки и быстро ретировались.

— Делия! —

Бешеный пьяный рев заставил девушку вскочить на ноги. Держась за шаткий поручень, она спрыгнула с крыльца, огляделась и застыла, заметив крупную приземистую фигуру констебля Данлопа. Он шел в ее сторону, петляя между сохнущими рыболовными сетями. Помедлив, констебль повернулся спиной к Делии, пытаясь разглядеть в заливе королевский фрегат, недавно приставший к Лонг Воф. Девушка нерешительно шагнула вперед, но, заметив, что констебль снова поворачивается к ней, замерла.

В доме опрокинулась табуретка, а вслед за тем раздался пьяный вопль.

— Черт побери!

На пол с грохотом полетели металлические горшки, и что-то с глухим стуком шмякнулось в стену.

— Я знаю, ты спряталась где-то здесь. Уж лучше тебе вернуться... Делия!

Констебль настороженно вскинул голову, как лиса, внезапно почуявшая кролика. Застонав от отчаяния, девушка упала на колени и проворно, как жук, заползла под крыльцо. Деревянное крыльцо высотой в две ступеньки давно прогнило, и никто, кроме нескольких крыс, пауков да худенькой семнадцатилетней девчонки, спасающейся от побоев, не мог укрыться в таком месте.

— Делия! Будь ты проклята!

Она услышала неровные шаги отца, а затем скрип ботинок констебля. Делия затаила дыхание, прижавшись лицом к земле. Омерзительная грязь, воняющая плесенью и гнилой рыбой, облепила ей щеки.

Ноги констебля оказались на уровне глаз девушки — так близко, что она явственно видела грязь и навоз на его выцветших кожаных башмаках.

Констебль откашлялся и сплюнул табачную жвачку, чуть не угодив в лицо Делии.

— Эй, Макквайд, — крикнул он. — С чего такой гвалт?

Отец шагнул на крыльцо, доски под ним заскрипели и прогнулись.

— А, это вы, констебль. — Эзра Макквайд немного притих под строгим взглядом блюстителя закона. — Вы не видели мою Делию?

Констебль откашлялся и снова сплюнул.

— Нет, не видел. Я смотрел на залив. Только что пристала «Моравия». Нас ожидает та еще ночка, когда вся эта шайка высыпет оттуда. Скрутят любого здорового мужчину, и концы в воду... А что натворила девчонка?

— Она стащила шесть пенсов, которые я отложил на черный день, — пробормотал Макквайд, — и сбежала с ними. Я хочу как следует проучить ее. Большой грех воровать у отца!

«Лгун», — с горечью подумала Делия.

Эти шесть пенсов принадлежали ей, и она спрятала их в горшке со свиным салом. Но у отца была сверхъестественная способность находить деньги, когда ему хотелось выпить. Однако на этот раз шести пенсов ему не хватило бы, хотя он покупал самое дешевое пиво по пенни за кварту. Так случалось всегда: отец не мог остановиться, пока не

набирался до бесчувствия, когда пиво кончалось, приходил к Делии, требуя денег, а если их у нее не было, набрасывался на девушку с кулаками.

— Тебе давно пора выдать девчонку замуж, — заметил Данлоп, прищелкнув языком, — Пусть кто-нибудь другой приструнит ее.

Эзра Макквайд громко расхохотался, отчего затрясся его огромный живот.

— Может, вы женитесь на ней, сэр?

— Кто, я? Ну уж нет. Она слишком дерзкая. — Гут рассмеялись оба.

— Ну, мне пора продолжить обход, — вздохнул Данлоп. Если встречу девчонку, притащу ее, чтобы ты с ней разделался.

— Прошу вас, сэр, я буду вам очень благодарен. Но если она работает в «Весельчаке Лионе», пусть там и останется. Вы же знаете, как нам нужны деньги. А расправиться с ней я всегда успею.

Констебль фыркнул от удовольствия и снова плюнул на землю.

— Да, уж это ты можешь. Ну, удачи тебе, Макквайд.

Грязные башмаки изчезли, доски над головой Делии опять скрипнули, и она услышала, как дверь закрылась.

Все стихло. Делия лежала неподвижно. Легкий ветерок ласково коснулся потного лица девушки, донес до нее запах соленой трески и стук молотка бондаря из соседней лавки. Ее отец тоже был бондарем, пока не спился.

Делия выглянула из-под крыльца, настороженно посмотрела по сторонам, увязая руками в хлюпающей грязи, стала выбираться из своего укрытия.

Сильная рука схватила ее за волосы и поставила на ноги. Делия вскрикнула, увидев перед собой отца.

Черная борода скрывала рот отца, Делия видела только оскал его зубов.

— Ты думала, я вернулся в дом, девчонка? Нет, я одурачил тебя, здорово получилось, а? Где деньги?

— У меня их нет, папа. Клянусь тебе...

— Лжешь, дрянь!

Приподняв дочь за волосы, он грубо встряхнул ее и, размахнувшись, ударил в живот. От пронзительной боли у Делии перехватило дыхание, к горлу подступил комок. Падая, она ударилась лицом о перила. Сгнившее дерево обвалилось под ней, и Делия, пытаясь удержаться, вывихнула руку.

Отец снова набросился на нее. Делия замотала головой от ужаса, но тут же замерла: из-под спутанных волос на нее смотрели горящие желтые глаза. На этот раз он не остановится, пока не убьет ее, подумала она.

Упираясь руками о землю, Делия отчаянно пыталась подняться на ноги и бежать. Вдруг она нащупала обломок перил, вскочила и, извернувшись, ударила отца по голове.

Девушка опрометью мчалась по переулку, спотыкаясь о кучи мусора. Услышав злобный крик удивления и боли, она побежала еще быстрее. Вскоре Делия добралась до пристани, и ее босые ноги зашлепали по деревянному настилу. Петляя между бочками и корзинами, шарахаясь от свиней, роющихся в рыбьих потрохах, она миновала верфь Сиез и пристань Шип-стрит. Только тогда, прислонившись к грубым доскам ангара, Делия перевела дух. Вздохнув полной грудью, она почувствовала режущую боль в том месте, куда ударил ее отец. Делия осторожно ощупала себя, проверяя, целы ли ребра.