Неукротимый, как море
Шрифт:
Пожалуй, пришло время обо всем рассказать Саманте. Ник в подробностях описал беседу с шейхами, не оставив в стороне их предложение выкупить буксирно-спасательную компанию.
— И что ты решил? — негромко спросила девушка. — Ведь ты не собираешься продавать «Океан»?
— За семь миллионов долларов чистыми? Ты понимаешь, какая это сумма?
— Я с такими громадными цифрами обращаться не умею, — пошутила Саманта. — Но тогда чем ты будешь заниматься? Не могу вообразить тебя за боулингом или игрой в гольф до
— Сделка предусматривает, что я буду руководить «Океаном» от их имени в течение двух лет. А потом… Понимаешь, мне тут предложили подработку, которая вполне может заполнить свободное время, если оно, конечно, останется.
— Ты о чем?
— О должности адъюнкт-профессора при университете Майами.
Саманта остановилась как вкопанная и развернула Ника к себе лицом.
— Ты смеешься надо мной! — укоризненно воскликнула она.
— Ну, положим, это только для начала, — добавил Ник. — Годика через два, когда я совсем отойду от дел с «Океаном», есть вероятность, что меня будет поджидать кафедра прикладной океанологии.
— Не может быть!
Саманта обеими руками ухватила Ника за плечи и даже немного встряхнула.
— Том хочет, чтобы я пробивал прикладные аспекты экологических исследований: лоббировал предложения в законодательных органах, выступал на морских конференциях… Своего рода наемный стрелок под стягом «Гринписа».
— О Николас! Николас!
— Спаси и сохрани! — ужаснулся он. — Ты опять расплакалась!
— Я стараюсь держаться, но…
Мокрая, холодная и шершавая от налипшего пляжного песка, девушка бросилась ему в объятия. Ее тело подрагивало от радости.
— Николас, ты хоть понимаешь, что это значит? А? Да ничего ты не понимаешь!
— А ты просвети меня, — предложил он. — Ну и что это значит?
— Значит это, что в будущем мы сможем делать все сообща, не просто ужинать вместе и кувыркаться в постели, но все-все-все! Работать и веселиться! Жить вместе, как и полагается мужчине и женщине!
Она робко замолкла, словно ее саму потрясла грандиозность открывшейся перспективы.
— Такими планами меня не испугаешь, — ласково прошептал он и приподнял ее подбородок для поцелуя.
Они смыли с себя соль и песок, еле уместившись в тесной, заполненной душистым паром кабинке, а затем, улегшись в темноте на лоскутном одеяле, под звуки далекой музыки принялись ткать мечту о будущей жизни.
Всякий раз, когда один из них уже готов был провалиться в сон, другой вспоминал очередную невероятно важную вещь и пихал в бок, желая поделиться.
— Мне надо во вторник быть в Лондоне.
— Ну зачем ты портишь такой вечер… — бормотала Саманта.
— К тому же мы спускаем «Морскую ведьму». Седьмого апреля.
— Я не слушаю, — шептала она. — Заткнула уши пальцами.
— Примешь участие в церемонии? Разобьешь бутылку шампанского,
— Ничего не слышу.
— А вот Жюль с удовольствием согласится на эту роль.
— Николас, я не могу потратить всю жизнь в перелетах через Атлантику, даже для тебя. У меня работы невпроворот.
— Там и Питер будет. Что, интересует такая приманка?
— Это нечестно. Шантажист, — запротестовала она.
— Так ты приедешь?
— Ты сам знаешь, что да. Не пропущу ни за какие блага на свете. — Она придвинулась поближе. — Сочту за честь… Сердцеед несчастный.
— Теперь у меня две морские ведьмы.
— А ты мой колдун.
— Ничего себе компания, — хмыкнул он. — Натворим чудес полный короб.
— Слушай, раз уж мы с тобой не спим и сейчас только два часа утра, то… Ничего, если я попрошу сотворить для меня еще одно нескромное чудо из твоего репертуара? Буду очень обязана.
— Всегда с большим удовольствием…
Выходя из американского консульства, Николас взглянул на «Ролекс». Пожалуй, еще слишком рано. Поэтому он умерил темп и неторопливо зашагал по площади Согласия, не обращая внимания на мелкий дождик, успевший осыпать бисером его короткополое пальто.
Лазарус, как выяснилось, прибыл на место встречи первым и сейчас стоял под одной из статуй на углу площади, ближайшем к французскому адмиралтейству.
— Пойдемте подыщем себе место потеплее, — предложил Ник, даже не поприветствовав коротышку.
— Нет, — сказал Лазарус, блеснув толстенными линзами очков, от которых его глаза вечно казались навыкате. — Лучше побродим.
Он повел Ника в подземный переход, оттуда они поднялись на прогулочную эстакаду над набережной Сены и направились в сторону Пти-Пале.
В такой неприятный, сырой день они оказались здесь единственными пешеходами. Впрочем, чтобы убедиться в этом окончательно, Лазарусу потребовалась прошагать еще три-четыре сотни метров, постоянно сбиваясь с шага и пытаясь подстроить семенящую походку к широкой поступи спутника. «Все равно что прогуливаться с Тулуз-Лотреком», — усмехнулся Ник про себя. Лазарус заговорил, то и дело оборачиваясь, а когда их обогнала парочка бородатых алжирских студентов в армейских куртках, он дождался пока они не отойдут подальше, и лишь после этого продолжил.
— Вы помните, что мы договорились: никаких письменных сведений? — пропищал он.
— Да, я заранее запасся диктофоном. Он у меня в кармане, — заверил его Ник.
— Ну хорошо, на это вы имеете право.
— Весьма обязан, — сухо обронил Ник.
Лазарус сделал паузу. Ни дать ни взять вычислительная машина, в которую заправляют новую бобину. Затем он вновь обрел голос, но на сей раз речь его звучала по-иному: она приобрела монотонный, механический оттенок, как если бы он и впрямь был автоматом.