Неуловимая Невеста
Шрифт:
– Ты с ума сошёл?
Анхельм изогнул бровь и нарочито недоуменно посмотрел на своего советника слеш наставника слеш соглядатая.
– Ты о чём?
– О межкоролевском турнире, разумеется! О чём ты думал?! Почему не ответил на пощечину хуком в челюсть, или ещё лучше в глаз? Ты повёл себя там как… – лорд Кальвин замолчал, подбирая слова, однако он был слишком зол, – полная размазня и совершеннейший лопух! Мне стыдно за тебя! И твоему отцу, я уверен, тоже будет стыдно!
Анхельм понимал, что дядя прав. Абсолютно прав. В каждом своём слове. Но дело
– Моему отцу будет стыдно за меня только в том случае, если мы проиграем турнир. А этого не случится! Или ты считаешь иначе? Ты считаешь, мы можем проиграть?
Его собеседник замялся, подбирая ответ.
– Я считаю, что нам не было нужды доказывать свою силу, она и так была на нашей стороне, – острожно ответил опытный политикан и интриган.
– И оставить безнаказанным то, что меня, будущего горного короля, назвали подлецом, лжецом и трусом?! – усмехнулся Анхельм. – Да ты был бы первым, кто выдвинул бы мне вотум недоверия и заставил бы отречься от престола, не ответь я на вызов! Что, скажешь, не так? Думаешь, я не знаю, что ты только и ждёшь, как бы убрать меня с твоей дороги?!
Кровь ударила в лицо лорда Кальвина и в глазах потемнело от ярости.
– Скажу, что будь я на твоём месте, я бы сначала врезал хорошенечко приморской собаке в рыло, а затем вызвал бы его на личной поединок! И лично бы защитил свою честь! Но для тебя, маленькое высочество, лично защитить свою честь, это слишком мелко, тебе обязательно нужно, чтобы твою честь защищали все твои рыцари!
И снова, по-мнению Анхельма, дядя был прав. И тем больнее его ранили обидные слова, но, как уже было сказано выше, слова клятвы уже были произнесены и назад пути уже не было.
– Они будут защищать не только мою честь, но и честь королевства и свою честь тоже, – спокойно возразил он обидчику. – Кроме того, ты мечтал пленить приморских собак, а я получу их себе в рабство!
В ответ на это его собеседник даже не усмехнулся, а откровенно расхохотался. До слёз, выступивших на глазах. До колик в животе и почках, заставивших его схватиться за спину и согнуться почти пополам.
– Ты и в самом деле, ма-алыш! Но в одном тебе не откажешь! Мне бы твою веру в себя! – сквозь хохот проговорил всегда считавший своего племянника слабаком дядя.
Горный принц открыл рот, затем закрыл, затем снова открыл и снова его закрыл, издав при этом раздраженный вздох. После чего, наконец, тряхнул головой резко развернулся и пошагал прочь от своего обидчика.
– Анхельм! Подожди! Анхельм! – донёсся до него со спины голос лучшего друга Мелтиса. Но он был уже по горло сыт «дружескими» разговорами, поэтому не только не обернулся, но и ускорил шаг.
К его досаде, Мелтис оказался непонятливым и всё же догнал его, когда он уже входил в свой шатёр.
– Почему ты не сказал ему, что на тебя воздействовали магией? – спросил он.
– Зачем? – зло рявкнул он в ответ. – Затем, чтобы дать ему повод признать меня недееспособным?!
– Ты думаешь, он пошёл бы на это? –
– А ты думаешь, узнай он, что на меня воздействовали магически, это заставило бы его проникнуться ко мне понимаем? – иронично уточнил принц.
– Кальвин и понимание! – хмыкнул Мелтис. – Нет, я не настолько наивен. Просто на тебя воздействовали магически, а лесной король поклялся тебе в том, что не причинит тебе вреда, вот я и подумал, что если бы Кальвин знал, он мог бы…
– Спасибо друг, – на сей раз уже грустно, а не раздраженно отозвался принц. – Спасибо, что не усомнился во мне. Но, как не прискорбно мне это признавать, меня сделали! И сделали так, что даже такой опытный крючкотвор и политикан, как Кальвин, не сможет ничего сделать. Начнём с того, что на межкоролевский поединок меня вызвал не Кернунн, а Вейнар. И этим же и закончим. Вейнар мне ничего не обещал. Поэтому вместо того, чтобы сокрушаться над тем, что уже нельзя изменить, помоги мне лучше сообразить, что это была за магия у Вейнара, чтобы я или кто-нибудь другой снова не попались в расставленную им ловушку.
– Но разве это было не ментальное воздействие? – удивленно уточнил Мелтис.
– В том-то и дело, что нет, – покачал головой принц. – Точнее, не совсем. Как же тебе это объяснить… – он вдруг резко встал, приблизился к другу и замахнулся, чтобы врезать ему в глаз…
Изумленный Мелтис рефлекторно отшатнулся и выставил блокировку.
– Теперь ты понял о чём я? – поинтересовался принц.
– Он заморозил тебя, и ты не смог ответить? – предположил Мелтис.
Анхельм покачал головой.
– Хуже. Я просто растерялся. Эта скотина сделала со мной что-то, что заставило меня не просто забыть годы тренировок, но и отключило мои рефлексы! Что, как следствие, выставило меня размазней и заставило упустить момент, в который я мог без ущерба для моей репутации сначала врезать ему в ответ, а затем вызвать его на личный поединок.
– И ты уверен, что на тебя воздействовал именно Вейнар? – уточнил Мелтис. – Хотя тебе, конечно, видней… Воздействовали-то на тебя, – тут же оговорился он, но горный принц уже задумался.
– Вообще-то, нет. Ты прав, – задумчиво проговорил он. – Если хорошо подумать, то это вряд ли был Вейнар. У него просто не было времени. Для подобного рода внушения нужны сосредоточенность и визуальный контакт, а он всё время был в движении.
Глава 12
Глава 12
Вейнар сплёл пальцы и задумчиво уставился сначала на сухопутную доску водвуко, затем перевёл свой взгляд на морскую…
На сухопутной доске квадраты черного и белого цвета лежали ровными рядами восемь на восемь, и вырезанные из дерева фигурки, окрашенные тоже в черный и белый, стояли на ней вперемешку. Рядом с доской на столе в такую же перемешку стояли павшие в войне двух королевств фигуры. В такую же, да не такую: черных фигур, к досаде Вейнара, на доске было куда больше, чем его белых.