Неупокоенные кости
Шрифт:
Сейчас Нокс слушал КТКС-радио. Дорога – довольно сложный участок – шла под уклон. Он как раз спускался к городку Лилуэт, когда из радиоприемника раздался голос диктора:
«…А сейчас в нашем эфире – срочная новость, касающаяся неожиданного поворота в деле об исчезновении Аннелизы Дженсен и Дэррила Хендрикса, о котором некоторое время назад уже рассказывала радиослушателям криминальный репортер КТКС-ТВ Анжела Шелдрик. Вчера вечером она находилась возле дома Курта и Хелен Дженсен, когда туда прибыла группа детективов Королевской канадской конной полиции. Полицейские предположительно должны были всего лишь сообщить родителям Аннелизы, что найденные под
Нокс изо всех сил стиснул руль. От напряжения перед его глазами заплясали черные точки, а поле зрения резко сузилось. Шоссе круто нырнуло вниз, и Нокс нажал на тормоз, а потом перешел на низшую передачу. Справа от него скалистый уступ, по которому было проложено шоссе, обрывался в пропасть; внизу лежал глубокий каньон. Только низкий бетонный парапет мог помешать потерявшему управление автомобилю свалиться в ощерившуюся острыми скалами бездну. Полотно дороги впереди было усыпано осколками гранита – камнепады на этом участке случались нередко.
Из динамиков стереосистемы зазвучал голос Анжелы Шелдрик:
«Как мы уже сообщали, вчера вечером полицейские водолазы подняли со дна Черного озера микроавтобус “Фольксваген”, который пролежал там сорок семь лет. В салоне затопленной машины были найдены человеческие останки, которые предположительно принадлежат Дэррилу Хендриксу, восемнадцатилетнему юноше, пропавшему в сентябре семьдесят шестого года. Но главные события развернулись в другом месте – на тихой и патриархальной Линден-стрит в центре Ванкувера. Как нам только что стало известно из близких к расследованию источников, анализ ДНК ребенка, которого Аннелиза Дженсен носила в своем чреве в момент смерти, показал, что его отцом является не кто иной, как Курт Дженсен – родной отец пропавшей девушки, несколько часов назад госпитализированный в кардиохирургическое отделение одной из местных больниц. Во время разговора с приехавшими к Дженсенам полицейскими мать Аннелизы призналась, что случайно убила девушку во время ссоры…»
От радости сердце Нокса забилось так часто, что ему показалось – еще немного, и он потеряет сознание. Это не его ребенок! Он свободен! Он может…
Радость сыграла с ним злую шутку. Дорога снова пошла вниз, и Нокс нажал на педаль тормоза, но его концентрация была нарушена, и он сделал это на долю секунды позже, чем требовалось. Впереди был крутой поворот-петля, и машина приближалась к нему слишком быстро. Вот ее качнуло и занесло, Нокс услышал, как заскрежетали под протекторами рассыпанные по асфальту камни и гравий, и резко вывернул руль, пытаясь удержать тяжелый кемпер на дороге.
«Удалось ли вам выяснить, – спрашивал ведущий, – чем объясняется участие в этом старом деле знаменитого полицейского профайлера, доктора психологии Ноа Готье?»
«Он не принимал в нем участия, – ответила Анжела Шелдрик. – Да, в одной из предыдущих программ я сделала подобное предположение, но оно оказалось ошибочным, и я приношу слушателям свои самые глубокие извинения. Как выяснилось впоследствии, доктор Готье приехал в Университет Сеймур-хиллз по приглашению администрации, чтобы прочесть цикл лекций студентам».
«Итак, кости Аннелизы наконец-то заговорили!» – резюмировал ведущий.
Второй поворот летел навстречу. Нокс сильнее нажал
«…Как только часовню перенесут на новое место выше по склону, там будет организовано молитвенное бдение, посвященное памяти Аннелизы Дженсен, Дэррила Хендрикса и юной лыжницы Венди Уокер, в честь которой и была много лет назад воздвигнута эта часовня…»
Кемпер зацепился за выступ скалы, перевернулся в воздухе и продолжил стремительное падение в пустоту.
Слезы обожгли глаза Нокса. На мгновение перед ним промелькнуло лицо Аннелизы, ее улыбка. Ноздри втянули запах ее кожи. Он буквально почувствовал близость девушки, как ощущал ее тогда, в последний вечер ее жизни на переднем сиденье «Доджа Дарт Кастом» цвета «коричневый металлик», где они занимались сексом за считаные недели до рождения его собственной дочери.
Он свободен. Наконец-то он свободен от всего этого.
Кемпер врезался в очередной каменный уступ и развалился. Мелкие обломки разлетелись в стороны, крупные покатились по крутому горному склону, пока не остановились, наткнувшись на деревья в самом низу. Двигатель валялся отдельно, над ним поднимался пар. Со скального уступа высоко наверху равнодушно смотрели на обломки горные козлы. Потом мир в глазах Нокса померк.
Анжела
Сразу после выхода в эфир Анжела направилась в свой отсек в редакции, мечтая о чашке крепкого эспрессо с двойной порцией сахара – видит бог, она в этом нуждалась. Журналистка была взбудоражена и взвинчена, но это не мешало ей размышлять о недавнем сенсационном материале. Из него можно сделать целую аналитическую передачу, придав ему подобающие глубину и серьезность, которых, как ей казалось, заслуживала трагическая судьба двух подростков из семидесятых.
Шокирующие подробности о родителях Аннелизы и завеса тайны, которая окружала семью Дженсен все эти годы, потрясли Анжелу гораздо сильнее, чем она готова была признать. И это даже несмотря на то, что мрачное прошлое ее собственной семьи по-прежнему оставалось до конца не выясненным. Какой-нибудь башковитый психоаналитик мог бы, пожалуй, заключить, что именно это обстоятельство и лежало в основе сжигавшего ее желания всегда и во всем быть самой лучшей, самой успешной, самой профессиональной, самой оптимистичной и жизнерадостной, ведь если она вдруг перестанет пускать окружающим пыль в глаза, то однажды увидит в зеркале себя настоящую. Дымовая завеса, мишурный блеск и яркие сенсации давно стали ее броней, защитой от прошлого – тем непроницаемым фасадом, за которым она укрывалась от всего мира. Никто не станет лезть в душу громкой и сенсационной Анжеле.
Так было всегда, но не теперь. Дело Аннелизы и Дэррила странным образом обуздало и смягчило ее. Оно – а еще Джейн Мунро, которая показала себя настоящим профессионалом. Каким-то образом эта беременная, скрывающая свое горе женщина сумела продемонстрировать Анжеле, что ни прямая конфронтация, ни хитроумные уловки не являются единственным способом добывать нужную информацию и что иногда разумнее и продуктивнее наводить мосты, а не сжигать их.
Журналистка уже приближалась к своему отсеку, когда кто-то окликнул ее из дальнего угла редакционного зала: