Неведомое
Шрифт:
Она страдала истерическим недомоганием и беспокойством, которое приходилось постоянно отгонять при помощи внушений. Помимо этого общее состояние ее здоровья было прекрасное, так как в продолжение семнадцати лет, что я слежу за этой молодой женщиной, она ни разу не бросала своих занятий вследствие нездоровья.
Во время многочисленных сеансов с целью усыпления я тщетно пробовал применить к ней мысленное внушение; до 11 ноября я не достиг ни малейших результатов в этом направлении. У Мари собственные мысли были постоянно начеку, и она слушалась только устных моих приказаний.
Однажды вечером, в то время как я записывал свои наблюдения
Я повторял это внушение четыре раза с 11 ноября по 6 декабря и, наконец, в тот день впервые убедился в успешности мысленного внушения.
Мари только что погрузилась в глубокий сомнамбулический сон; я повернулся к ней спиной и, не шевелясь, не делая ни малейшего шума, отдал ей следующее мысленное приказание: «Пробудившись, вы пойдете за стаканом, капнете туда несколько капель одеколона и принесете мне».
Проснувшись, она казалась озабоченной, ей не сиделось на месте; наконец она подошла ко мне и сказала:
— Послушайте, что вы задумали? Какую мысль вы мне внушили?
— Отчего вы это спрашиваете?
— Потому что меня мучит одна мысль, она может исходить только от вас, а я не хочу ей повиноваться!
— И не повинуйтесь, если не желаете; но я требую, чтобы вы мне сей час же сказали, в чем эта мысль заключается.
— Хорошо: мне надо пойти за стаканом, налить в него воды, прибавить несколько капель одеколона и принести вам. Какая чушь!
Таким образом мое внушение в первый раз было воспринято вполне удачно. С этого самого 6 декабря 1887 года и до сего дня (1893 год), за очень редкими исключениями, мое внушение всегда оказывает на нее действие и в состоянии сна, и в состоянии бодрствования. Оно прерывается только в известные периоды или когда Мари чем-нибудь сильно озабочена.
10 декабря 1887 года без ведома Мари я спрятал в своем книжном шкафу за книгами остановившиеся часы. Когда она пришла, я усыпил ее и сделал ей следующее мысленное внушение:
«Пойдите, отыщите часы, спрятанные за книгами в моем книжном шкафу».
Я сижу в своем кресле, Мари находится рядом со мной, причем я стараюсь не смотреть в ту сторону, где спрятан данный предмет.
Она вдруг встает с кресла, идет прямо к книжному шкафу, движения ее уверенны и энергичны каждый раз, как она дотрагивается до дверцы и в особенности до стекла.
— Это там! Это там! Я уверена, но это стекло жжет мне руку!
Я решаюсь сам подойти, отпереть шкаф; она бросается к книгам, перебирает их и схватывает часы, в восторге, что она их нашла.
Были проделаны и другие подобные опыты с приказаниями, передаваемыми мне одним из моих друзей и написанными заранее и в отсутствие Мари, и успех был полный; но если лицо, передавшее мне приказание, было ей незнакомо, она отказывалась подчиняться, говоря, что это не я ей приказываю.
Один наш общий
Мари сидит позади. Не вставая с кресла, то есть повернувшись к ней спиной, я отдаю ей мысленное приказание. Мой друг берет книгу и делает вид, что читает ее, не переставая наблюдать за Мари.
— Вы меня раздражаете! Как вы хотите, чтобы я встала?
(Мысленное приказание): «Вы можете встать, спустите только ноги».
С усилиями она освобождает ноги (она всегда забиралась в свое кресло с ногами), встает и подходит медленно, нерешительно, колеблясь, к ящику с сигарами, трогает их и вдруг смеется:
— Нет! Это не то! Я ошиблась, это не мое настоящее дело.
И она идет прямо в соседнюю комнату, уже не колеблясь более, берет папиросу и подает ее нашему другу.
(Мысленное внушение): «Надо исполнить еще кое-что: зажгите ее сейчас же».
Мари берет спичку, но не может сразу зажечь папиросу; я ее останавливаю и посылаю ее обратно в кресло».
И в этом случае несомненно обнаруживается доказательство передачи мысли.
Я лично имел возможность произвести несколько опытов передачи мыслей или мысленного внушения в январе 1899 года с Ниновым, известным телепатом, в доме у Кловиса Гюга, и убедился в следующем: 1) чтобы он мог что-нибудь узнать, необходимо, чтобы лицо, которое его спрашивает, знало то, о чем идет речь; 2) нужно, чтобы это лицо мысленно, но энергично повелевало ему; он иногда подчиняется в малейших подробностях мысленному приказанию, если это приказание решительно, строго и точно; 3) эта передача мыслей производится от одного сознания к другому безо всякого прикосновения, безо всякого знака, на расстоянии одного или двух метров, единственно посредством мысленного сосредоточения внушающего, безо всякого посредника; 4) неудачи не редки и, по-видимому, зависят от недостатка полного общения между сознанием внушающего и магнетизируемого субъекта, от усталости последнего и от противодействующих токов.
Пример. Я задумал, чтобы Нинов взял фотографическую карточку, стоящую рядом с несколькими другими в конце гостиной, и подал ее одному господину, которого я не знаю и которого я выбираю, как сидящего от определенного места шестым из тридцати присутствующих. Это мысленное приказание было исполнено в точности, безо всякого колебания.
Кловис Гюг задумал, чтобы Нинов взял маленькую гравюру — портрет Мишле, стоящую с другими предметами на рояле, и поставил ее перед статуэткой Жанны Д'Арк на противоположном конце гостиной. Приказание было исполнено без колебания.
Нинов очутился в этом доме в первый раз и притом один, без провожатого и товарища. У него глаза были завязаны полотенцем, обернутым вокруг его головы, чтобы изолировать его от всего окружающего.
Четыре волоса, взятых Ад. Бриссоном у четырех разных лиц и спрятанных, были отысканы Ниновым и положены им на головы тех людей, у которых они были взяты.
До этого опыта мне случалось видеть лишь надувательство и кумовство. Я убеждался, что в чтении мыслей и искании предметов отгадчика бессознательно направляют движения руки другого человека. Здесь к нему не прикасались, и если бы даже он и мог видеть из-под своей повязки, то и тогда это ничего не объяснило бы, — на столь далеком расстоянии от него находился внушающий.