Неверная
Шрифт:
Во всём бедный Ковалевский просчитался.
Зятья очень быстро сбегали от дочерей-пустышек, а Владлен рано стал независимым, отказавшись участвовать в его бизнесе. Непримиримый по характеру и сильно обиженный на отца, который всю жизнь только и делал, что гнобил его за малейший, как отцу казалось, проступок, даже не гнушался побоев. От дочерей же не требовалось ничего, даже ВУЗ закончили только для видимости, все было проплачено отцом. Жена, Артемида Павловна Ковалевская, имела странное хобби, больше схожее на маниакальную одержимость — она изводила мужа ревностью и слежками, с кем и сколько раз
Когда Ида первый раз увидела семейный скандал, который произошёл прямо после празднования годовщины брака четы Ковалевских, она в ужасе смотрела, как Артемида, больше похожая на фурию, с растрепанными волосами и перекошенным от ярости лицом раз за разом бросается на своего мужа с кулаками. Он привел на праздник свою любовницу, о которой, как он думал, жена ещё не успела пронюхать. Ему будто доставляло садистское удовольствие совать ей под нос красивых и молодых девушек, которых он баловал не только своим членом, но и дорогими подарками. Новой девушке повезло меньше — три сестры успели выдрать все нарощенные волосенки в туалете под шумок и отправить шлюшку пинками на улицу.
Дерущихся родителей разнял Влад, бросив им обоим: «Да разведитесь уже, наконец, нечего строить семью из этого позорища.». На что Ковалевская гордо вскинула голову, с наливающимся синяком под глазом, и ответила, что семья это святое и для его отца тоже. Хотя единственное, что святого она видела в своём муже, это деньги, которые через любовниц утекали мимо её кармана. Уж очень ей это не нравилось.
В тот вечер Влад буквально на руках унес Иду с торжества, она была на восьмом месяце беременности, ночью в их постели она горько плакала, а обескураженный этим Влад, гладил её по головке, как маленькую, и успокаивал.
— Что… это… было? — всхлипывала Ида.
— Обычный день семьи Ковалевских. — криво усмехнулся Влад. — Поэтому я стараюсь близко с ними не общаться.
— И это… всегда так… было? — продолжала лить слезы Ида.
— Да, все мое детство. — опустил голову Влад. — Отец хотел сына, а мать три года подряд рожала дочерей, потом появился сын, только не у неё, а на стороне, у его секретарши. Тогда они все втроем подрались в первый раз, как мне рассказывал друг семьи. Пару лет, что мальчик был жив, мать и отец постоянно ругались.
— Был жив? Он умер? — дрожащими губами спросила Ида.
— Да, попал в аварию со своей матерью. Несчастный случай. — вздохнул Влад. — А может моя мать помогла, кто её знает. Потом родился я, но скандалы никуда не делись, как и шлюхи отца, а позже и любовники матери. Они друг друга ненавидят, и всё равно семья это святое! Идиоты! Всю свою жизнь рядом с ними я видел только дерьмо одно и оно не святое.
— Влад, любимый… — всхлипнула Ида, нежно касаясь его щеки пальцами. — У нас ведь не будет такого?
— Ида, малышка, ты что?! — взревел её муж хватая её ладошки в свои большие ладони и целуя её пальчики. — Я всю жизнь только и делаю, что стараюсь быть на него непохожим! Я не мой отец! Мы с тобой любим друг друга, Ида! Я тебя люблю, больше жизни, слышишь?!
Ида кивала тогда, улыбаясь сквозь слезы, она верила своему мужу безоговорочно, да и она
Но сейчас, видя как презрительно смотрит на неё Влад, ей вдруг показалось, что это Юрий смотрит на неё, фирменной усмешки только не хватало. Когда Ида и её свёкор случайно оказывались вдвоем на приеме, куда были приглашены с супругами, он всегда не гнушался тем, чтобы сказать ей что-то тихим шепотом, это всегда был комплимент, но такой, что после него хотелось помыться с мылом с ног до головы. Ещё больше хотелось принять в душ, когда он якобы случайно касался её, всегда один и тот же жест, легкое касание пальцами от локтя до плеча. Тактильный контакт редко заканчивалось по его воле, Ида обычно отпрыгивала от него подальше, как испуганная лань.
Как же её достало жить в страхе и быть загнанной в угол дичью Владом и его семейкой! Ида шумно вдохнула и выдохнула, собирая в свою храбрость в маленький кулачок, который сжала до предела.
— Иди к черту, Влад. — твердым, но предательски дрожащим голосочком сказала Ида.
— Что ты сказала? — насмешливо приподнял брови её муж.
— Что слышал! — уже тверже ответила Ида. — Я тебе всё сказала, что тебя и нашего сына касается. Оставь себе свою же грязь, меня в ней валять я тебе больше не позволю! Соня не твое дело собачье!
Опускаться до оскорблений и ругани Ида себе никогда не позволяла, именно этому удивился Влад, чьи брови поползли вверх ещё больше.
— Ты забрал у меня одного ребенка, второго даже трогать не смей! Даже своим языком поганым! — не выдержала Ида и повысила на него голос, что тоже было впервые со дня знакомства.
— Зубы отрастила, Идочка? — усмехнулся Влад. — Тебе ребенок от ёбаря этого дороже, чем наш сын? Скажи уж как есть, раз такая смелая стала.
— Они оба одинаково мои дети! — выкрикнула Ида, сжимая оба кулака.
— Только один твой ребенок от законного мужа, а другой от любовника.
— Он мне не любовник!
— Тогда кто?! Если он тебя изнасиловал, зачем ты её родила?! Почему ты не избавилась от нее?! Это дочь от насильника!
— Потому что я взяла на себя ответственность, за свой поступок. — прикрыв глаза, ответила Ида и закусила губу. — Да и была маленькая вероятность, что она от тебя… Но время расставило всё на свои места. Она дочь своего отца. Очень на него похожа, да? Я дала ей отчество сына Галины, оно самое распространенное для рожденных детей без отца. Хотя если бы все же она была твоей, это бы ничего не изменило, я бы скрыла её всё равно.
— Ну я то хотя бы тебя не насиловал, как её отец!
Ида вздрогнула и её взгляд остекленел, обращаясь внутрь себя, туда, куда она запретила себе смотреть. Жалела себя… А зачем она жалеет его? Может не надо?
— А что ты сделал, Влад? — тихо спросила она. — Перед тем как я сбежала из дома на три дня, а потом ты вернул меня, чтобы выгнать насовсем. Что ты со мной сделал?
Влад сжал челюсть и его желваки напряглись, что было видно даже сквозь бороду. Ида посмотрела ему в глаза своими серыми честными глазами и не отводила взгляд, ей было даже интересно, что он по этому поводу думает. Чувствует себя виноватым? Он вообще помнит ту ночь? Влад не выдержал первым и отвел глаза.