Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера
Шрифт:
— Отъезжай, сейчас здесь будет буря.
— Что такое? — спросил Петрович, послушно трогая с места.
— Пожарные будут ругаться с милицией. Те их вызвали, чтобы снять «парашютистку» с козырька, а сами теперь ждут фотографа, — объяснил Данилов.
— Так чего же поторопились с пожарными? — не понял Петрович.
— Тогда думали — может, жива еще.
— А она не жива?
— Петрович! — от изумления Данилов чуть не выронил наладонник. — Ты чего, белены объелся или «колес»? Будь она жива, мы с тобой сейчас что бы делали,
— Действительно, что это? — спохватился Петрович.
— Старость — не радость! — поддела его Вера.
— Молодость — гадость! — огрызнулся Петрович. — Слушай, Володя, мы тут с Верой поспорили — случайно «парашютистка» упала или намеренно спрыгнула…
— Ясное дело — намеренно, — ответил Данилов. — Тут и спорить нечего. Она же на козырьке лежала, под подъездными окнами. Из подъездного окна случайно не вывалишься…
— Вот видишь, Вер! — обрадовался Петрович. — Я прав был!
— А если она под кайфом была и полезла в окно бабочек ловить? — не сдавалась Вера.
— Володя, при ней сачок был? — поинтересовался Петрович.
— Заткнитесь вы оба, — посоветовал Данилов. — Нашли повод…
Будучи циником, Данилов не распространял свой цинизм на все вокруг. Должны же быть какие-то ограничения, барьеры.
Головная боль накатила внезапно — Данилов открыл рот, чтобы назвать Петровичу следующий адрес, да так и замер. Хорошо — ненадолго, никто — ни Петрович, ни Вера — ничего странного не заметили.
— Михальского, тридцать три, Петрович.
— Поликлиника? Что там?
— Госпитализация больного с инфарктом миокарда.
— Куда?
— Доедем — узнаем.
Поликлиника может сама получить для больного место в стационаре, а может оставить это дело «скорой». Разницы никакой.
Пока ехали до поликлиники, Данилов вспомнил свой, восьмилетней давности, визит к невропатологу их районной поликлиники…
Невропатолог оказалась старой, толстой, неопрятной, заторможенной и туповатой. Медсестра была похожа на нее как две капли воды, отличаясь лишь более молодым возрастом. С первых же минут у Данилова создалось впечатление, что обе тетки засели в душном пыльном кабинете только для того, чтобы обсудить друг с другом события вчерашнего вечера. Данилов терпеливо сидел в кабинете уже десять минут, а им так и не начали заниматься.
Сестра, вооружившись докторской печатью, усердно штамповала чистые бланки рецептов, а доктор что-то писала в амбулаторных картах, горой наваленных на ее столе и при этом рассказывала подробности своей вчерашней ссоры с молодой соседкой по лестничной площадке, имевшей привычку громко, на весь дом, врубать музыку. Соседку она ласково называла «этой тварью» и «прошмандовкой».
Через четверть часа Данилов осведомился:
— Я вам не мешаю беседовать?
Вопросом ему удалось переключить их внимание на себя. Далее последовал стандартный диалог:
— На что жалуетесь?
— На сильную головную боль…
— Так… — доктор бегло изучила тонкую даниловскую
— Я в курсе, — признался Данилов.
— Головные боли при вашем диагнозе — в порядке вещей. Я выпишу вам седальгин…
— Спасибо, — поблагодарил Данилов, поднявшись со стула. — До свидания.
— Постойте! — властно приказала доктор.
Данилов вернулся к ее столу от дверей, надеясь, что сейчас его осмотрят и расспросят более подробно. Надежды не оправдались.
— Возьмите! — невропатолог протянула Данилову наскоро заполненный рецептурный бланк. — Штамп и треугольную печать поставите в регистратуре!
И снова уткнулась в свои бумаги, мгновенно потеряв к Данилову весь интерес. Сестра тут же завела какой-то рассказ. Данилов положил рецепт на край докторского стола и тихо вышел из кабинета.
Больше он в районную поликлинику не обращался…
Больной с острым инфарктом миокарда лежал на кушетке в кабинете электрокардиографии и ныл:
— Зачем мне в больницу? Не хочу я! Дома отлежусь, и все будет в порядке…
— В больнице тоже все будет в порядке, — сказал Данилов, рассматривая снятую получасом раньше кардиограмму с явными признаками крупноочагового инфаркта нижней стенки левого желудочка суточной давности.
— Да мне сегодня уже лучше! — настаивал больной. — Дома — там и стены помогают…
— Ваше счастье, — ответила пожилая заведующая терапевтическим отделением. — С болями в сердце надо на дом вызывать, а не по поликлиникам шляться! Страшно подумать — пришел со свежим инфарктом на прием к участковому!
— Сейчас какие жалобы? — спросил у больного Данилов.
— Голова слегка кружится, — ответил тот.
— Мы его обезболили. Вот, пожалуйста, — заведующая протянула Данилову листок, на котором круглым аккуратным почерком были перечислены препараты и указано давление до и после.
— Спасибо, — поблагодарил Данилов, аккуратно складывая листок пополам и пряча его в карман. — Вера, я пока осмотрю товарища, а ты пригласи Петровича с обычными носилками…
— Я никуда не поеду! — больной попытался встать. — Без моего желания не имеете права! Это незаконно!
— Лежите! — Данилов придержал его рукой. — Конечно, по закону вы можете сейчас отказаться от госпитализации, послать всех нас подальше и уйти домой… Только дело в том, что домой вы не дойдете, это я вам обещаю!
— Но сюда-то дошел! — возразил больной.
— Редкостное везение. Дважды в день такого не случается, не надейтесь. Ну что — будем жить или пойдем домой?
— Поехали, что уж там, — тихо выдохнул больной.
Закончив осмотр, Данилов запросил на Центре место в кардиологической реанимации, получил его в «родной» сто шестьдесят восьмой больнице, после чего с помощью Петровича, Веры и заведующей отделением аккуратно переложил мужчину на носилки.