Невероятные расследования Шерлока Холмса
Шрифт:
— Мы встречаемся в пабе.
Ликок огляделся.
— Здесь только три спальни. Найдется для нас местечко на ночь?
— Само собой, — ответил Ральф. — Прошу в дом, мистер Холмс. Устроимся, а потом поужинаем. Вы, вероятно, проголодались в долгой поездке.
Мы с Холмсом выбрали маленькую спальню в задней части коттеджа. Когда остались одни, я спросил:
— Почему его так заинтересовало, что я врач?
— Вам следует быть наблюдательнее, Ватсон. Теперь ясно, почему девушка не проводит лето дома с родителями.
Увидев Монику за ужином, я убедился в правильности диагноза Холмса — девушка явно была беременна, вероятно в начале седьмого месяца. И Ральф, конечно же, тверд в намерении остаться с ней, вместо того чтобы возвращаться в университет. Знают ли о ее состоянии Ликок и Джентри?
Так как на улице еще было достаточно светло, после ужина мы пошли прогуляться вдоль залива Олд-Брюэри — небольшого ответвления озера, возле которого расположился дом Ликока. Я видел собственными глазами, что сын Ирэн и Моника Старр в высшей степени счастливы, даже несмотря на незваных гостей. Они играли красным резиновым мячом, время от времени бросая его Ликоку и Джентри. Как-то раз, выбежав вперед, Ральф крикнул Монике:
— Север! Лови!
— Север? — спросил Холмс после того, как она поймала мяч и бросила его Джентри.
— Я с севера, так что, понятное дело, ребята прозвали меня Северной Звездой или просто Севером.
— Вам нравится в Макгилле?
— Конечно, почему нет? Именно там я познакомилась с Ральфом. Мы собираемся пожениться и скоро сообщим эту новость нашим родителям.
— Желаю вам счастья, — сказал Холмс.
Ликок, стоявший достаточно близко и слышавший наш разговор, заметил:
— Многие мужчины, влюбленные в ямочку на подбородке, совершают ошибку, когда женятся на девушке целиком.
— Вы не одобряете выбор Ральфа? — спросил я, обращаясь к профессору впервые с начала нашего путешествия.
— Не мне решать. Жизнь покажет. Хотя порой оказывается слишком поздно.
Близился вечер, и я понял, что от Ликока мне никуда не деться.
— Доктор Ватсон, у вас нашлось время прочитать мой рассказ про незадачливого сыщика?
— Да, сэр. Мне кажется, вам стоит расходовать свои таланты на более важные вещи.
— Вот только я скорее написал бы «Алису в Стране чудес», чем «Британскую энциклопедию».
Я не нашелся что ответить.
Ночью ничто не нарушало нашего с Холмсом спокойного сна. Вода в озере была неподвижна — в отличие от Атлантического океана, который мы недавно пересекли.
Утром, за завтраком, разговор перешел в серьезное русло, и начал его не кто иной, как Ликок.
— Ты должен поехать с нами, Ральф. Иначе мне придется сообщить в полицию о твоем местонахождении.
Моника встала на его защиту.
— Зачем
Ликок умоляюще посмотрел на Холмса, который тихо проговорил:
— Умирая, Франц Фабер назвал имя Ральфа. Он сказал полицейскому, что его ударил ножом Нортон.
— Но это невозможно! Я была с ним весь тот вечер.
— Нет, Моника, — сказал Ральф. — Это случилось в четверг, накануне нашего отъезда. Помнишь, мне надо было забрать кое-какие вещи из дома? Я отсутствовал больше часа.
— Ты никого не убивал, Ральф, — вздохнув, ответила она. — Франц мог не видеть своего убийцу. Вы с ним подрались, вот он и назвал твое имя.
— Его ударили в грудь, — сказал ей Холмс. — Вероятнее всего, убийцу он видел. — Затем мой друг снова повернулся к Ральфу. — Из-за чего вы с Фабером подрались?
— Из-за Моники, — фыркнул Ральф. — Ко мне отнеслись как к мальчишке-школьнику.
— Это правда? — спросил Холмс девушку.
— Думаю, да. Я какое-то время гуляла с Францем, и он не хотел меня отпускать.
Чтобы к вечеру вернуться в Монреаль, нам следовало укладывать вещи. Роб Джентри уже отобрал материалы, которые хотел взять с собой Ликок, но Ральф продолжал упорствовать:
— Я не собираюсь целый день ехать поездом ради того, чтобы сказать невеже-детективу о моей невиновности.
— Я могу подождать здесь, — сказала Моника. — Ведь это недолго.
— Или поехать с ним, — предложил профессор Ликок. — Так было бы лучше всего.
Она покачала головой:
— Нет. Я приехала сюда, чтобы быть подальше от людей…
— Доктор Ватсон может осмотреть вас, если что-то беспокоит, — мягко сказал Холмс.
— Не в этом дело. Я просто не хочу возвращаться.
— И я тоже, — заявил Ральф.
Ликок попытался их урезонить:
— Рано или поздно монреальская полиция узнает, где ты, Ральф. Тебя арестуют и доставят назад в наручниках. Вряд ли тебе хочется, чтобы это увидела твоя мать.
— Нет никаких доказательств, что я убил.
— Вы подрались, и он назвал убийцей тебя, — сказал Холмс.
— Наша драка произошла несколькими днями ранее, и не было причин драться снова, тем более пускать в ход нож. Моника собиралась ехать со мной. Я спросил профессора насчет коттеджа, и он дал мне ключ за день до того, как убили Фабера.
— Все это подтверждает вашу невиновность, — согласился Холмс. — Но полиции нужен убийца, а вы единственный подозреваемый.
И тут заговорила Моника Старр.
— Есть и другой, — тихо сказала она. — Франца Фабера убила я.
— Моника! — воскликнул Ральф. — Не говори так! Кто-нибудь может поверить.
Я смотрел в ошеломленные лица Ликока и Джентри. Но затем, бросив взгляд на Холмса, увидел на его лице совершенно иное выражение, которое вполне можно было назвать удовлетворенным.