Невероятный М
Шрифт:
Он окончательно привел меня в чувство. Я стояла одна у стеллажа с путеводителями, среди которых, уверена, не было ни одного путеводителя, как улететь в путешествие автостопом по Галактике, и чуда не произошло, несмотря на медовый туман и теплые солнечные лучи. Я поспешила уйти. Остаток дня я провела в отрешенном бездействии. В последний раз, – пообещала я себе, и даже записала маркером на холодильнике: не смей останавливаться. Морской узел завязался сам собой: мне нужно остановиться и успокоиться, но при этом нельзя останавливаться, проваливаясь в себя.
***
Я наматывал круги, овалы, треугольники и прочие фигуры по Феникс парку до полного изнеможения. Несколько раз принимался лить дождь, за ним неизменно следовал ледяной ветер, заставляя почувствовать себя больным и разбитым. Когда дождь принялся вновь, с усердием, заливать дорожки, я сдался. Домой идти я не собирался, поэтому позвонил Майку и предложил встретиться в ближайшем пабе. Тот все еще был не в духе, долго хмыкал в трубку, щелкал "так-так-так" и демонстративно шуршал бумагой.
Проверяет свою занятость – должен был подумать я, но не подумал.
– У меня есть немного времени сегодня, – сообщил он, выдержав холодную, тяжелую паузу.
Я предвидел такой ответ, но все равно очень обрадовался. Майк спасал меня одновременно и от посещения паба в одиночку, которое я предпринимал редко и с большой неохотой, и от неблизкого пути домой, который я мог и не пережить. Продрогший, сырой и голодный, я припустил в паб почти бегом.
Уже стемнело, и желтый свет фонарей превратил улицы в декорации. Я вообразил себя героем фильма, должно быть, мелодрамы: я иду после расставания с любовью всей своей жизни заливать тоску-печаль. Неконтролируемая дрожь, сотрясающая тело крупными волнами, сбивающая дыхание, отвлекла меня от этих мыслей. Я сунул руки под мышки, втянул голову поглубже в плечи и ускорил шаг.
Наконец – дверь, выкрашенная черной краской. Я налег плечом и, не вынимая рук, протиснулся внутрь. В пабе царил теплый полумрак, раздавались нестройные звонкие голоса. Я был спокоен, это место мне нравилось: до меня никому не было дела. Посетители и персонал выглядели такими дружелюбными, что мне захотелось срочно с кем-нибудь из них заговорить. Я выбрал высокий столик и неуклюже, все еще не вынимая замерзшие руки, как будто под мокрой курткой им могло стать теплее, вскарабкался на высокий стул. Ко мне незамедлительно подбежала официантка: слишком улыбчивая и симпатичная, чтобы я смог вымолвить хоть слово. Я готов был заказать первое, что увижу в меню, но буквы беззаботно плясали по заламинированной странице. Девушка продолжала улыбаться, но глаза ее нервно бегали, взывая о помощи. Спустя несколько минут я все-таки сделал заказ.
Я так замерз, что первым делом в один глоток прикончил порцию виски. Он мгновенно согрел, но следом принялся творить вещи, о которых его никто не просил. В пабе не было больше прямых углов и прямых линий, картинка подернулась туманом, голоса стали далекими и глухими, я стал меньше, стены –
– Когда ты успел так надраться? – удивился Майк, усаживаясь напротив меня.
– Я только что пришел.
– Тогда тем более объясни: когда ты успел?
Я молчал: говорить и тем более объяснять что-то было лень. Я забыл, зачем позвал Майка, отвлекая от очень важных дел, но умолчал об этом. Он смотрел на меня, не моргая.
– Я долго думал…– начал я, но Майк меня прервал. Он подозвал официантку и заказал две порции жареной рыбы с картошкой.
– Еще виски? – спросила она, заметив, что мой стакан пуст.
Я энергично кивнул, но Майк вновь вмешался:
– Нет, спасибо, достаточно.
Он скрестил руки и молча уставился на меня. Только я попытался открыть рот, как он вновь меня оборвал:
– Сначала придешь в себя, а потом будем разговаривать
– Но у тебя же совсем немного времени сегодня, – невнятно произнес я. Майк не отреагировал. Я поднял руки, признавая поражение.
Угол наклона стола заметно сократился после того, как я расправился со своей порцией, не заметив вовремя, какой она была огромной.
– Давай, рассказывай, – велел Майк.
– Эммм…я много думал сегодня…
– Нет, расскажи, как ты оказался в пабе, да еще и в таком жалком виде.
Я хотел ответить, что это не имеет значения, но, в таком случае, мне нечего было сказать Майку.
– Сегодня я пошел в расхваленный тобой книжный и увидел там Робин.
– О, как она? Мы собираемся в кино на днях, не хочешь с нами?
– Могу сказать только, что она жива.
Мы еще помолчали.
– Я сбежал.
Глаза Майка округлились, и он привстал со стула.
– То есть я зашел, увидел ее и вышел. Не беспокойся, она меня не видела, – аргумент слабый, но этого хватило, чтобы вернуть Майка на его место.
– И как ты мне это собирался объяснить?
– Объяснить? Я не собирался тебе ничего объяснять.
– А должен бы.
Голос Майка звучал так, словно кто-то с наслаждением царапал камнем стекло.
– Что ты хочешь услышать? Как я не стал разговаривать с кем-то, с кем разговаривать не хотел? Ну прости.
– Что такого она тебе сделала?
– Кто? Робин? Ничего. То есть, понятия не имею, вот что я хочу сказать.
– Робин заслуживает кого-то получше, – пробормотал Майк, но я хорошо расслышал его слова.
– Значит, твоих рук дело. Что ты так печешься о Робин?
– Ты совсем ничего не понимаешь?
– Например?
– Ты все придумал. Все из-за того, что ты трус и ничтожество. А Робин, помимо того, что она мой друг – еще и лучшее, что могло с тобой случиться, но не случилось.
– Девушку я и сам могу себе найти.