Невеста брата. Будешь моей
Шрифт:
Она уставилась на него с явным недоверием. Но спорить не стала. Только уточнила:
— А тебя лечить, значит, не надо?
— Я не так серьёзно ранен. К тому же должен же кто-то присмотреть за вами с сестрой, чтобы вас больше никто не мог обидеть?
Младшая Никольская насупилась и явно собиралась что-то ему высказать по этому поводу, но не успела.
— А его мы сейчас лечить будем, — влез в разговор четвёртый из нас. — Я Святослав, кстати, — представился следом. — В медсестру играла когда-нибудь?
— Играла, — всё также недоверчиво протянула младшая сестра.
—
— Полина, — воодушевившись обещанием горячего шоколада, вмиг прониклась младшая Никольская.
Сама же первой за ним и пошла. Мы с Ярославом оказались не в пример медленнее. Может, он и храбрился, легко и быстро отказавшись от помощи медиков, но каждый шаг давался ему заметно тяжело.
— Тебе не стоило оставаться здесь. Длительная кровопотеря может быть очень опасна, — вздохнула я, пытаясь поддерживать его своим плечом.
Но куда уж мне с моим-то весом и силами.
— Кровь уже остановили, пули прошли навылет. Нормально всё будет. Сейчас твоя сестра меня ещё подлечит и буду снова свежим огурчиком.
Посмотрела вслед успевшей отойти от нас девочке, покачала головой и поинтересовалась тихонько:
— Голова не кружится? — поджала я губы.
Почему-то никак не покидало стойкое ощущение, что вот он сейчас идёт рядом со мной, а затем может и упасть. И тоже, как Игнат, встать уже не сможет. И это пугало похлеще того момента, когда на меня наставили пистолет. Я ведь тогда и не поняла ничего толком. Но не сейчас. Сейчас было действительно страшно. До одури. И никакие его слова не могли меня переубедить.
— Сказал же, нормально всё. Не в первый раз попадаю под обстрел.
Я на это только головой покачала. К тому же, идти оказалось недалеко, мы быстро дошли. И застали Полину вместе со Святославом у того самого багажника, о котором он ей говорил прежде. Правда, открывать его никто не спешил. Зато оба стояли и прислушивались к чему-то.
— Забыл, что термос тоже там, — поморщился мужчина с досадой, явно оправдываясь перед девочкой.
Полина на это тоскливо и тяжело вздохнула. А прислушивались они оба к… пинкам? Доносящимся изнутри багажника, вместе с приглушённо разъярённым:
— Святослав! Выпусти меня! Слышишь? Открой этот чёртов багажник! Открой, я сама убью тебя, гад бездушный!
Я, как услышала всю эту тираду, честно, с ходу охренела. Ярослав тоже охренел. Да и Полина от услышанного тоже слегка прибалдела, аккуратно отступив от багажника на полшага назад. Единственным, кто остался совершенно невозмутим, был сам Святослав.
— Сейчас лучше не открывать. Злая она, — прокомментировал он. — Подождём, когда сперва немного успокоится, да? — предложил моей сестре.
Полина неуверенно кивнула.
— Вряд ли она успокоится, пока она там, — заметил как бы между прочим Ярослав.
Я же внимательнее присмотрелась к успевшему снять головной убор и избавиться от бронежилета мужчине. Высокий, светловолосый, с пронзительными
Или я всё как-то неправильно поняла?
— Свет! Свет, чтоб тебя! — опять ударила по багажнику изнутри. — Выпусти меня! Ну, Свет! Ну пожалуйста! — решила зайти с другой стороны пленница багажника, явно расслышав его умозаключения на её счёт. — Свет… здесь темно и неудобно. У меня всё тело затекло уже.
— Зато там безопасно, — всё также невозмутимо отреагировал Святослав, складывая руки на груди, напрочь игнорируя подсказку Ярослава.
— Но ведь всё закончилось уже, раз ты здесь? И… ты ведь не ранен, да? — послышался изнутри обеспокоенный голос. — Свет! — раздалось полное отчаянья с новым ударом изнутри.
На это блондин только хмыкнул. Но прошла секунда, другая, он покосился на Ярослава, оберечённо вздохнул.
— Капельницы тоже там, — проворчал себе под нос, прежде чем сдаться и направиться к дверце машины с водительской стороны, чтобы нажать нужную кнопку.
Как только багажник приоткрылся, оттуда показалась совсем молоденькая девушка в лёгкой красной курточке. Едва ли совершеннолетняя. Длинные тёмно-русые волосы спутались, часть прядей закрыла лицо, и она их сдула, озираясь по сторонам в ожидании того, кто являлся источником её заточения. Ждать пришлось недолго. Пока мы с Ярославом продолжали охреневать, а Полина заинтересованно наблюдать, Святослав вернулся к багажнику и вежливо подал ей руку.
Та её приняла, быстренько выбираясь наружу с помощью своего помощника. А как только оказалась на ногах… тут же принялась его крутить из стороны в сторону, осматривая.
— Не ранен? — причитала попутно, доверчиво заглядывая в его глаза снизу-вверх.
Затем и вовсе крепко обняла обеими руками за талию, трогательно прижавшись щёчкой к его груди.
— Напугал меня! Гад бесчувственный!
Он ей и на этот раз не ответил. Стоял и смотрел на неё с едва заметной полуулыбкой, даже почти решился обнять девушку в ответ, но только почти, руки дрогнули и сжались в кулаки, а затем опустились. Её вопроса он будто не услышал. Зато услышал другой вопрос.
— Теперь-то мне можно горячий шоколад? — осторожно поинтересовалась Полина.
Вот теперь девушка опомнилась, отстранилась, оглядываясь в нашу сторону. При виде незнакомцев на её личике расцвёл румянец смущения, но от мужчины она так и не отодвинулась, хотя руки расцепила, переместив их ему на грудь, вцепившись своими пальчиками в одежду до побелевших костяшек, когда увидела бинтованные раны Ярослава. Карие глаза округлились до размера блюдц. Кажется она в красках представила на его месте того, за кого так отчаянно цеплялась.
— Можно, — тоже повернулся в стороны моей сестры Святослав. — Но сперва капельница, — взглянул на Ярослава уже сурово, помолчал немного. — Хотя… — сосредоточился на девушке. — Угостишь её? — попросил и вновь развернулся к ребёнку. — Полина — это Вероника, Вероника — это Полина, — познакомил их и отступил ближе к багажнику, доставая оттуда сперва термос, который вручил Веронике, затем и небольшой чемоданчик.