Невеста Черного Медведя
Шрифт:
Вообще, в те далекие времена благородные люди были богаты и щедры зачастую только при своих гостях, а в повседневной жизни были неприхотливы – носили довольно простую одежду и ели обычную еду.
Второе Рождество здесь мне понравилось.
В замок приехали бродячие артисты. Они устроили несколько праздничных постановок, в которых участвовали даже дети, жонглировали, показывали фокусы и чудеса акробатики, но особенно мне запомнилась баллада в исполнении темпераментного южанина:
Он искал, он так долго искал
У моря, где солнце
И вот, среди стройных красавиц увидел вдруг ту,
Чей образ ласкал и лелеял, словно мечту.
А она, не заметив его,
Проходила по берегу мимо...
Он нашел, наконец!..
А лицо ее невозмутимо.
Длинные волосы, белое платье,
Легкий вьющийся шарф
Будто кричали: «Останови,
А то не найдешь ее, Ральф!»
Но он не сказал ей ни слова,
Лишь шел позади,
А летнее солнце, ее обнимая,
Тихо сказало: «Уйди ...»
Праздник прошел в нашем замке очень мирно. Жаль только, что не присутствовали леди Марион, с которой у меня сложились весьма доверительные отношения, и Анабелла. Нами была приглашена только чета Маллет, и я чувствовала себя как в семейном кругу.
Тогда я и поделилась с леди Грейс своим волнением относительно того, что уже больше года мы не можем завести детей с мужем. Ее ответ меня шокировал. Леди Грейс рассказала, что в прошлое Рождество, когда я несколько дней лежала в беспамятстве, у меня случился выкидыш!
– Почему Вы мне сразу об этом не сказали?!
– Элизабет, ты пережила такое, от чего люди послабее с ума сходят. Привезли тебя на руках, обмерзшую, окровавленную, у тебя от пережитого даже седина появился! А ты хотела, чтобы я так сразу подошла и выдала тебе эту новость? Я была намерена поставить тебя в известность чуть позже, когда ты будешь хотя бы на ногах держаться. А потом смотрю, ты и не спрашиваешь ни о чем, так я и поняла, что ты сама не знала о своей беременности. Уж я тебе, бедняжке, и не стала рассказывать об этом, что ж, у меня жалости нет?
Я была расстроена до глубины души, словно, выкидыш случился не год назад, а вчера.
– Я рассказала тебе это не для того, чтобы испортить настроение, девочка моя, а чтобы ты поняла – у вас с супругом будут дети. Только подожди немного, когда Бог велит, тогда и понесешь ребеночка. Но, послушай, Элизабет, одно дело – родить и дать жизнь детям, а совершенно иное – уберечь их от невзгод и ранней смерти. Что может быть ужасней в нашем мире, чем гибель собственного чада?
– Вы правы, леди Грейс, - согласилась я с леденящим сердце страхом.
Именно этот разговор заставил меня по-новому осмыслить мое желание иметь ребенка. По крайней мере, в этом времени.
Фундамент для полноценной жизни в Средневековье был очень зыбкий. Всю ночь я мучилась от тяжелых мыслей, которые не могла выбросить из головы.
Во-первых, у меня не осталось лекарств из 21 века, которые в будущем могли бы
Во-вторых, я сама могу скончаться во время беременности, как первая жена Оливера. В это время анатомия человека еще не известна, и неудивительно, что почти половина женского населения умирает либо от болезней, либо при родах, в то время как еще большее количество мужчин Средневековья погибает в войнах. Отсюда и большая численность сирот. Значит, велика вероятность, что мой ребенок тоже может остаться наполовину сиротой или даже полностью!
В-третьих, меня душило знание о том, что предстоит пережить мне и моим близким уже в следующие годы. К примеру, через полтора года, в июле 1346, король Эдуард Английский поведет свое войско через Нормандию в Пикардию, где у деревни Креси 26 августа оно сойдется в битве с французским противником. Выживет ли мой Оливер тогда, ведь он будет призван своим королем... Мне, как историку, известно, что после своей победы англичане не вернуться домой, а останутся осаждать портовой город Кале почти год. Если даже Оливер не погибнет за это время, то, в любом случае, ни он, ни наши дети не увидят конца этой войны, которую потомки назовут Столетней.
Вся жизнь мужа пройдет в битвах за личные интересы короны, а что будет со мной и нашим ребенком?
В-четвертых, спустя еще немного времени нашей семье, как и всей Западной Европе, не удастся избежать катастрофической эпидемии чумы. В истории редко бывали случаи подобной массовой гибели людей. Переживем ли мы это, а наш малыш?
И как, зная все обстоятельства, согласиться привести в жизнь своего ребенка в эти времена?
Конечно, все эти размышления появлялись в моей голове постепенно, когда я занималась делами в Берзхилле, разговаривала с людьми, гуляла по внешней стене замка, все чаще избегая сопровождения. Даже во время сна мой мозг продолжал работать и выдавал страшные картины неминуемых событий.
Но несмотря на мои внутренние страхи, жизнь шла своим чередом. Не прошло и месяца после Рождества, как вся округа всколыхнулась от новости, что Патрик Этеридж овдовел. Его супруга Маргарет, с которой он в последние месяцы нигде не появлялся, умерла от длительной болезни.
Однако шериф Маллет поведал мне и Оливеру об истинной причине ее смерти. Как выяснилось, она дважды пошла против воли супруга, сбегая из замка, и тогда Патрик заставил ее принять постриг в самый глухой монастырь, запретив отныне видеться с родными. В ту ночь Маргарет и наложила на себя руки.
Я выслушала ее скорбящего дядю и подумала, что, наверное, именно так и должны были сложиться обстоятельства ее жизни. Я не то чтобы допускала мысль о ее самоубийстве, я просто не вычеркивала ее из списка возможных после такого давления на нее окружающих.
Мне было не по себе, когда я думала о том, что Маргарет Этеридж уже нет на этой земле, а ее дети остались без матери. Да, жестоко распорядилась Судьба с ее дочерьми, но в ближайшее время их отец, еще молодой барон Этеридж, наверняка, приведет в дом другую хозяйку – новую мать для них.