Невеста для герцога
Шрифт:
А потом захлопнул дверь у него перед носом.
Питер Лэнтерли склонился над Тессой и аппаратом, который называл цилиндром, снова прослушал ее грудную клетку. Цилиндр был полым куском дерева в фут длиной и два дюйма в диаметре.
— Таким способом возможно, — объяснил он, — услышать звук сердца более отчетливо, чем просто прикладывая ухо. — Он подошел к другой стороне кровати, встал на колени и снова наклонился над своей пациенткой. Хотя кровотечение из раны уменьшилось, появление крови у нее на губах было плохим знаком. — Дыхание не прослушивается
— Что за чертовщину он несет? — спросил Грегори Елену.
Питер Лэнтерли посмотрел на мужа своей покровительницы.
— Я очень боюсь, сэр, что это означает, что у вашей дочери проблема с легкими.
На вопросительный взгляд обоих родителей он продолжил:
— В теле два легких. Я не знаю, возможно ли жить без одного из них. Мы могли бы попытаться провести операцию, чтобы снова надуть этот орган. Но тут есть определенный риск.
— Какой риск? — Елена крепко сжала руку Грегори. Ее взгляд не отрывался от лица Тессы с того момента, как час назад она вошла в эту комнату.
— Гной в плевральной полости, последующее истощение, частый кашель, желтая вязкая мокрота, одышка, диарея. Перипневмония, почти наверняка фатальная.
— Я не понимаю ни черта из того, что он несет, — сказал Грегори.
Питер Лэнтерли продолжил:
— Простите, сэр, я иногда забываю, что говорю не с медиком. Я хотел сказать, что может развиться инфекция. Хотя вашей дочери повезло, сэр, в том, что пуля не задела сердце. Но инфекция — это реальная опасность.
— Существует ли альтернатива? — спросил Грегори.
— Боюсь, ее нет. Как я уже сказал, я не знаю, можно ли выжить с одним только легким. Без операции ваша дочь, вероятнее всего, умрет. С операцией тоже может умереть. Боюсь, разница только в степени риска.
— Что мы можем сделать? — Елена выпрямилась. Ее спина была твердой, ее напряженность такой ощутимой, что, казалось, ее можно потрогать.
Операция началась несколько минут спустя. Кровать окружили свечами, большинство из них закрыли стеклом, некоторые шипели и брызгали воском. Справа под Тессу подложили чистые простыни, чтобы поднять ее тело и чтобы впитывать кровь, которая неизбежно прольется во время операции.
Врач объяснял, что собирался сделать, в таких подробностях, что Елене дважды хотелось попросить его остановиться. Их проинструктировали, что, когда операция начнется, никто не должен ничего говорить и не задавать вопросов. Ничто не должно отвлекать его от точного процесса. На кону стоит жизнь их дочери.
Перо, такое же как те, которыми они каждый день пишут письма, будет вставлено в грудь Тессы. Доктор Лэнтерли будет дуть в него, чтобы расправить легкое. Тесса еще не пришла в себя, благословение Богу, потому что иначе она чувствовала бы все.
Елена пожалела, что не верит в магию. Но пусть это будет чудо. Она сжала спинку кровати Тессы и смотрела на лежащую дочь, такую бледную и неподвижную.
«Мама, пожалуйста! Дороти хочет носить высокую прическу, а все знают, какая она кокетка».
«Ну почему у меня шесть братьев? Почему столько?
«Мама, ну разве розы не прекрасны этой весной? Я думаю, нам надо назвать одну из них в вашу честь. У нее такие изящные зеленые листья, точно такого же оттенка, как ваши глаза».
О Боже! Ее горло сжалось, и она прикусила губу. Она подняла глаза к потолку и даже не чувствовала обнимающих ее рук Грегори, сосредоточившись только на том, чтобы не всхлипывать вслух.
— Дорогая, все будет хорошо.
Она положила голову на его плечо, уткнулась лицом в его рубашку.
— Пожалуйста, продолжайте говорить это. Снова и снова. Пожалуйста.
— Как она?
Питер Лэнтерли закрыл за собой дверь, отвернул закатанные рукава и застегнул запонки.
— Вы Киттридж? — В его тоне не было ни капли любезности.
— Да. — В ответе Джереда не было ни капли тепла.
— Родители молодой леди просили меня, сэр, воздержаться от общения с вами. Если вы хотите знать о ее состоянии, я бы рекомендовал вам спросить их.
— Она будет жить?
Упрямое молчание в ответ. Джереду ужасно хотелось вытолкать этого докторишку пинками из своего дома, но он не мог, пока жизнь Тессы в опасности.
— Это моя жена лежит там, идиот, — наконец сказал он.
Под усами появилась слабая улыбка, говорящая вполне ясно, лучше, чем любые слова, что доктору глубоко плевать на то, чего хочет герцог Киттридж, муж он Тессы или незнакомец с улицы.
— Леди Уэллборн просила меня передать вам ее слова, если вы будете настаивать. Я с удовольствием повторю их. Все, что ее родители могут сделать сейчас, — это думать о том, что будет лучше для их дочери. О вас, ваша светлость, не было сказано ни слова. Всего хорошего!
И с легкой улыбкой он спустился по лестнице.
Глава 24
В конце концов было решено увезти Тессу из Лондона, Доктор Лэнтерли сказал, что грязь, запах, шум будут мешать выздоровлению. Решение перевезти ее в Киттридж-Хаус было принято после нескольких часов споров. Елена, разумеется, предпочла бы отвезти свою дочь домой в Дорсет-Хаус. Но, возможно, их дом был действительно немного шумным, даже несмотря на то что трое из мальчиков были в школе. В конце концов Елена уступила Грегори только потому, что понимала, что они бессильны перед лицом закона.
Тесса была женой Джереда; он мог приказать, чтобы она была рядом с ним, если бы захотел. Что до согласия или отказа Джереда, его мнения никто не спрашивал. Не сообщили ему и о том, что его жену везут в деревню. Это было сделано без него: накрытые одеялом носилки перенесли в специально подготовленную карету. Он ничего не сказал. Ни слова. Это, если не что-то другое, укрепило уверенность Елены, что их решение было правильным.
Она поклялась оставаться рядом с дочерью. Если понадобится, она даже перевезет младших мальчиков в Киттридж-Хаус и будет с Тессой, пока ее дочь не выздоровеет. А она твердо верит в это.