Невеста для герцога
Шрифт:
Этот вояж был просто одним из досадных происшествий в его жизни с герцогом Киттриджем.
Чалмерс поставил поднос на стол рядом с Джередом и поклонился.
Тот игнорировал его присутствие, как будто Чалмерс был невидимкой. Честно говоря, он и не хотел, чтобы его кто-то замечал. Чалмерс предпочитал находиться в тени. Но в этом путешествии он был практически бесполезен, если не считать доставки еды. У него не было повода готовить его светлости одежду; нечего чистить, нечего полировать. Герцог прекрасно
Но не только эта бесполезность и положение, образно говоря, пятого колеса в телеге сбивали с толку старого слугу. За последние несколько дней он заметил странную вещь. Оба, герцог и герцогиня, превращались в одно целое, в то, что Чалмерс мог назвать только «они». Как будто чем больше они проводили вместе времени, тем сильнее прирастали друг к другу. Странный феномен, свидетелем которого был Чалмерс, чувствуя себя совершенно лишним. Это началось с совместного молчания, которое переросло в совместный смех, этих двоих как будто притягивало друг к другу. Он был бы просто счастлив проводить оставшееся время этого бесконечного плавания в своей каюте, даже делая вид, что не слышит храпа первого помощника капитана.
Чалмерс закрыл дверь каюты с чувством, очень похожим на облегчение.
— Он ушел?
— Сбежал, как кролик в охотничий сезон.
Тесса вышла из-за ширмы. В ее руке был раздавленный лимон, который она достала из-под кровати.
— Мне кажется, я не нравлюсь Чалмерсу, — сказала она, глядя на дверь.
— Вопрос не в том, нравитесь вы Чалмерсу или нет, а в том, нравится ли он вам? — сказал Джеред, наливая чай в чашку.
Она тщательно обдумала эту мысль.
— А что, если я скажу, что не особенно?
— Честный ответ, — ответил он, пряча улыбку.
— Даже если он был с вами... — она помедлила, — как долго?
— Почти двадцать лет.
— О, как много!
— Но я должен признаться, что бывают времена, когда я испытываю к нему теплые чувства.
— Я вас понимаю, — ответила она с такой безутешностью, что он рассмеялся.
— Ему просто придется привыкнуть к вашему присутствию в моей жизни, Тесса.
— Настоящий подвиг, Джеред.
— Но не обременительный, — сказал он, протягивая руку.
Тесса взяла ее и вдруг удивила его, поднеся ее к губам и поцеловав пальцы. Ее улыбка манила его ближе, и он поцеловал ее и отступил назад.
— Конечно, если он мешает вам, я могу его просто уволить.
— Господи, нет!
— Вы уверены?
Ее глаза были широко распахнуты.
— Людям нужна работа, Джеред. Особенно такая, к которой они привыкли за много лет. Вы просто не можете увольнять их без всякого повода.
— Я и не собираюсь. Только предложил. Вы отказываетесь от игры в крикет?
Тесса кивнула, потом снова улыбнулась.
— Ну а что вы предлагаете?
— Слава Богу, — пробормотав она.
Джеред театрально нахмурился.
— И хотя ваш второй выход не имел никаких дурных последствий, я думаю, что мы испытываем судьбу, учитывая ненадежное состояние вашего желудка.
— Джентльмен не стал бы говорить о таких интимных вещах при даме. И кроме того, я чувствую себя великолепно. — Она нахмурилась совсем не в шутку.
Ее вспыхнувшие щеки должны были помочь ему прочитать ее мысли. Вместо этого он понял, что просто поражен ее внешностью. Она не была слишком броской на вид, и все же бывали моменты, когда она выглядела красавицей, особенно когда поворачивала голову и улыбалась. В такие мгновения она заставляла его дыхание остановиться. У нее были безупречные зубы. Она любила улыбаться, причем частенько смеялась над собой. Ее темно-каштановые волосы вились вокруг плеч, изящно обрамляли лицо. Он протянул руку и погрузил пальцы в тяжелые пряди.
— Джеред?
Он стряхнул с себя все мысли и опустил руку.
— Почему вы никогда не говорите о вашей семье?
— Что сказать? Мои родители умерли, с сестрой мы чужие.
— Я думаю, что вспоминала бы своих домашних, даже если бы их больше не было со мной. Люди по-настоящему умирают, только когда их забывают.
Он протянул руку и коснулся кончика ее носа.
— Это звучит очень трогательно, Тесса, но не совсем верно. Иногда воспоминания делают утрату еще более болезненной. — Это он открыл совсем недавно.
Тесса внимательно смотрела на него, как будто определяя, насколько он расположен вести речь на столь щекотливую тему.
— Ваша матушка была тихой, скромной и непритязательной?
Он поднял бровь.
— Моя матушка носилась как черт на коне по холмам вокруг Киттридж-Хауса, ходила с нами на рыбалку и учила меня ходить под парусом.
— Тогда откуда вы взяли все эти ваши нелепые представления о женах, Джеред? Из светского общества? Это непохоже на вас, перенимать мысли тех, кого вы, как говорите, презираете.
Он подумал, что она сказала бы в ответ на правду? Просто примет это или будет копать дальше?
— Возможно, я не хотел, Тесса, испытывать то, что было с моим отцом, когда умерла моя мать.
— Он очень горевал? — Она всегда задавала вопросы.
— Можно ли умереть от горя? — Его глаза смотрели в стену. — Он как будто тоже умер вместе с ней. Почти не говорил, редко выходил из своей комнаты. Когда же он все-таки покидал дом, то направлялся только на то место, где она умерла. Он стоял там в любую погоду, по его лицу текли слезы. Однажды я нашел ею там на коленях, раскачивающегося взад и вперед и обнимающего воздух, как будто это была она.