Невеста для пилигрима

Даниярова Рута

Шаэль был прекрасен, как майский день, а Шиэль уродлив. Шаэля все любили, он был веселым, вся его жизнь была праздником. Шиэль завидовал брату и проклинал свою судьбу. Люди шарахались от него, девушки в испуге убегали, едва он пытался к ним приблизиться.

Тейра, еще одна могучая богиня, сжалилась над Шиэлем, и одну неделю в году она меняла внешность близнецов. Красавец Шаэль становился уродом, а Шиэль делался красавцем. За эту неделю он старался поиметь как можно больше женщин, и почти каждая оставалась беременной от него. А потом у них рождались

некрасивые дети— кривоногие, злые, с редкими кривыми зубами, с большими родимыми пятнами.

Однажды Шиэль, не желая возвращаться в свое уродливое тело, убил своего брата. И тут же умер сам.

Их мать, богиня Эри, навсегда скрылась в этих горах, и больше никто не видел ее лица.

Древние жрецы построили здесь храм и уверяли, что иногда богиня разговаривала с ними. Она учила, что иногда в уродстве и немощи скрывается красота. Поэтому Эри помогает людям, но лишь тем, кого сочтет достойными.

Но каждому из вас я задам наедине вопрос: кто из вас наиболее достоин милости богини?

— Пусть сначала войдет в эту дверь один из вас, — сказал Сай-вээс и указал на появившуюся за его спиной дверь.

Равьер мог поклясться, что мгновение назад стена была ровной и гладкой. Дверь медленно распахнулась, и по келье заклубился легкий туман.

Жрец испытующе глядел на стоящих перед ним людей. Мужчина с яркими зелеными глазами и изуродованным лицом. Рыжеволосый юноша с рукой, висящей как плеть. Молодая девушка с волосами цвета меди и ожогами на нежном личике. Мать, прижимающая к себе спящего ребенка.

Равьер сделал двинулся вперед и шагнул в открывшийся в стене проход.

Он почти ничего не видел из-за густого тумана. Остановившись, Равьер огляделся, не зная, куда ему идти.

— Остановись, пилигрим! — услышал он мелодичный женский голос, звучавший, казалось отовсюду. Снизу и сверху, справа и слева.

— Назови свое имя, странник, и скажи, откуда ты пришел?

— Я Равьер из Алуэты, — хрипло ответил он, чувствуя, что туман обволакивает его еще плотней, словно забирается под одежду и легко касается тела. По коже побежали ледяные мурашки.

— Странно, Равьер из Алуэты. Ты должен был погибнуть от сильного темного проклятия, обратиться в зверя. Но вмешалась светлая кровь, и тебе несказанно повезло. Ты остался жить. Почему у тебя с собой кристалл древних жрецов?

Равьер увидел, как клубы тумана вытащили наружу кристалл из его одежды и понесли куда-то вверх. Камень вспыхивал красноватыми искрами.

— Девушка, которая пришла сюда со мной, убила колдуна. Этот камень раньше принадлежал ему.

— А еще раньше кристалл принадлежал одному из наставников этого храма, убитому предателями во главе с Ро-вээсом. Почти все похищенные камни так или иначе вернулись сюда. Когда вернется последний кристалл, храм обретет прежнюю силу и величие. Сам того не зная, ты принес мне бесценный подарок, Равьер из Алуэты.

Голос стих, а потом раздался снова:

— О чем ты хочешь меня попросить?

— Могу ли я стать прежним? — спросил Равьер.

Раздался

мелодичный женский смех.

— Никогда нельзя стать прежним, пилигрим. Ты просишь о невозможном. Но я разрешаю тебе попросить еще раз.

— Могу ли я вернуть свою внешность?

Туман плотно набивался в легкие, мешал дышать.

— Я могу помочь только тебе или одному из твоих спутников. Юноше, ребенку или девушке, имя которой напоминает цветок. Что ты скажешь, Равьер из Алтуэзии? Хочешь ли снова иметь пригожее лицо и тело без этих шрамов?

Казалось, сгусток тумана снова дотронулся до него.

— Тогда я отказываюсь, —хрипло сказал Равьер. — Если это в твоей власти, то помоги ребенку.

— Что же, ступай вперед, пилигрим. Жди остальных в пещере Истины. Утром ты получишь ответ.

Туман рассеялся, и перед собой Равьер увидел светлый коридор.

Пройдя совсем немного, он увидел большое углубление в стене, похожее на чашу.

Войдя в грот, Равьер уселся прямо на пол. Он почувствовал страшную усталость. Все, через что он прошел, было напрасным.

Что же, он научится жить таким. Уйдет в какой-нибудь храм, будет жить вдали от людей. Или будет охранять обозы. Или отправится в Ронган и там затеряется.

Мир велик. Но мысль о том, что скоро придется расстаться с Виолой, пронзила его сердце раскаленной иглой. Эта девушка стала дорогА ему. Нужна, как воздух, которым он дышит.

* * *

Виола вошла в узкий коридор, где недавно скрылся Амьер, и ее сразу облепил плотный туман. Она ничего не видела, но вдруг услышала женский голос:

— Откуда ты? Как тебя звать?

— Я Виола Бернт из Шимарута.

Туман коснулся лица и погладил скулы. Девушке показалось, что это чьи-то тонкие пальцы. Он вздрогнула. Голос снова заговорил:

— Я чувствую на твоем лице следы магии. Ревность, ненависть, зависть…Ты осталась с разбитым сердцем, а твоя соперница получила того, кто желал тебя…

У Виолы забилось сердце. Тук-тук-тук. Она вспомнила Лейнара Эрдорта и Имельду Треос. Невидимый голос помог сложить в единые целые кусочки ее разбитой жизни. Имельда Треос приложила руку к тому, что она тогда ослепла и осталась с изувеченным лицом! Ею двигала ревность и желание завладеть Лейнаром.

— Я могу выполнить твое желание, — продолжил голос. — Ты бы хотела стать красивой, как раньше? С нежной персиковой кожей? Чтобы мужчины вновь заглядывались на тебя?

— Да, — сказала Виола.

— Но я могу дать исцеление только тебе, или одному из твоих спутников. Ты можешь выбрать. Никто не узнает о твоем решении.

Виола замерла на миг, а потом тихо сказала:

— Спасите ребенка, если это в ваших силах.

— Ты совсем не думаешь о себе, — казалось, голос был разочарован ее ответом. — Но я могу для твоего утешения наказать, например, мужчину, который отказался от тебя. Женщина, которая причинила тебе зло, и так скоро поплатится, потому что связалась с черной магией.