Невеста для принца Эльдорадо
Шрифт:
– Дарен, а ты уверен, что Рахиль вчера была девственницей?
– спросила Лона.
– Ты же не веришь в магию.
– Я есть не знающий, это есть магия или нет. Я есть видящий лошадей, что есть заколдованные сбрасывать всадников, что есть не имеющие королевской крови. Это колдовство есть передающееся потомству, оно есть какое-то генетическое. И с крокодилами есть то же самое.
– А как они определяют, кто девственница, а кто нет?
– Я есть не знающий. И с лошадьми я есть не знающий тоже, как они есть определяющие королевскую кровь.
Тем временем рассвело. Мы поехали обратно
– Это чьи следы?
– спросила Лона.
– Я не есть следопыт. Но я есть думающий, что следы есть крокодильи. И что они есть давние.
Мы поехали дальше, и перед самым лагерем след развернулся.
– Он пополз обратно, - озвучила очевидное Лона.
– Это когда свершилась дефлорация Рахиль?
– Я есть не державший им факел. Но я есть предполагающий, что всё есть происходившее именно так.
Я подъехал к спящему Хаиму и спешился. Жар от лежавшей рядом с ним Рахили чувствовался и с трёх шагов. Хаим меня услышал и вскочил с кинжалом в руках. Ума не приложу, от кого он собирался защищаться, ведь этого спящего богатыря запросто можно было пристрелить издали.
– Следуй за мной, Хаим, - распорядился я.
– Это есть рядом. Ты есть должный увидеть.
Хаим не стал пререкаться, молча обулся, надел куртку и прихватил свой меч. А я сел верхом и поехал в сторону реки. Лона ехала рядом, Дваш бежал впереди, а Хаим старался не отстать от верховых, и у него получалось. Возле места, где крокодил развернулся, мы с Лоной спешились и привязали лошадей.
– Ты есть видящий следы, так ли это?
– спросил я.
– Я есть видящий, - кивнул он.
– Это есть следы крокодила, не так ли?
– Да. Он есть развернувшийся. Твоя жена есть бывшая девственницей вчера, так ли это?
– Ты есть показывающий мне, что крокодил есть развернувшийся, когда Рахиль есть лишавшаяся девственности, не так ли?
– Вы отвечаете друг другу вопросом на вопрос, - заметила Лона.
– Это у вас такие одинаковые национальные традиции?
– Рахиль есть очень плохо себя чувствующая, - продолжал Хаим, не обращая внимания на Лону.
– А ты есть заставивший меня её трахать. Её состояние есть ещё ухудшившееся после этого. Я есть обвиняющий себя, что есть послушавшийся тебя. А тут вот что есть происходящее. Спасибо, капитан!
Но я его утащил из лагеря вовсе не для того, чтобы принимать благодарности. Нужно было многое узнать, и кое-что я узнал. Лона слушала наш разговор и время от времени тихонько ахала. У меня самого с губ слетали ещё те словечки. Хаим, считающий нас спасителями Рахили, старался отвечать честно, но он и знал-то совсем немного, а кое-что ему якобы запретили рассказывать.
В какой стороне отсюда Израиль, он понятия не имел. Вместе с Рахилью они приняли снотворное там, а проснулись на военной базе в королевстве Аргентина, возле порта Четырёх Рифов. У него дома тоже есть Аргентина, но она не монархия. Израиль, кстати, тоже республика, королей там нет, правителя выбирает народ, и Ребекка вовсе не была принцессой, потому что израильских принцесс не существует. Лона спросила, отец ли ей Герхардт III, но Хаима в такие тонкости не посвящали. Об Израиле он поначалу вообще не хотел
Но я всё-таки смог его убедить. Мне было важно узнать, кто такие трепещущие, какой у них политический вес в своей стране и здесь, и нет ли у них противников среди своих. Хаим согласился, что это не совсем об Израиле, и кое-что рассказал. Трепещущие, на израильском языке харедим, это израильтяне, буквально и в полном объёме исполняющие требования своего Бога, высказанные несколько тысяч лет назад. Трепещут они перед Богом, а не просто так. Рэб Иегуда и Юдифь - трепещущие, Хаим и Рахиль - нет. Спецоперацией Израиля в этом мире руководят трепещущие, но в экспедиционном корпусе есть не только они. Среди десантников их мало, а моряки и морпехи - почти все харедим. Среди банкиров - большинство, но не все.
Я удивился, почему такая разница между десантниками и морскими пехотинцами. Задачи у них сходные, разве что одни высаживаются с кораблей, другие - с аэростатов. Оказалось, всё дело в Боге. Он якобы запретил в субботу куда-либо идти или ехать, зато разрешил плыть. Я удивился ещё сильнее, но Лона подтвердила, что в субботу многое нельзя делать, так написано в Торе, а вот плыть можно.
Ещё я спросил, видел ли Хаим на своей базе геликоптеры, способные увезти лошадей. Он ответил, что не видел, но рэб Иегуда говорил, что такой геликоптер прилетит за нами в полдень, а он не лгун. Я не стал спорить, хотя считал рэба Иегуду отпетым лгуном. Попытался выспросить что-нибудь об израильском оружии, но узнал только, что у них есть оружие массового поражения, а вдаваться в подробности Хаим категорически отказался.
– Я есть имеющий последний вопрос, - сказал я, когда стало понятно, что разговор пора заканчивать.
– Израиль есть интересующийся Эльдорадо почему?
– Я есть не знающий, - пожал плечами Хаим.
– Я есть телохранитель шефа и его супруги. А остальное есть их задача.
***
Хаим побежал в лагерь, Дваш отправился поохотиться, а я стал, опёршись спиной о ствол дерева, и обнял Лону за талию. Она прижалась ко мне, но приставать не стала, понимала, что мне нужно обдумать услышанное. Я вытянул из Хаима довольно много. Самый захудалый аналитик любой разведки разобрался бы в этом за полчаса, и выдал рекомендации, безопасно ли дожидаться транспортного геликоптера. Но мне такой анализ не по зубам. Да, я кое-что понимаю в дворцовых интригах, но они по сравнению со шпионскими - детские игры. Как ни тасовал известное мне, к однозначному выводу прийти не смог.
Почему операцией руководят религиозные фанатики? Операция нужна только им? Или они единственные, кто может справиться? Или им поручили никому не нужное дело, чтобы они не лезли ни во что важное, путаясь под ногами у профессионалов? Или руководство можно доверить только честным людям, а израильские правители считают заведомо честными только трепещущих? У меня нет ответа.
Мы точно знаем, что среди здешних израильтян у трепещущих есть противники, четверых из них я прикончил на берегу пруда Влюблённых. Какая цель у них? Они срывают операцию, но зачем? Чтобы цель не была достигнута? Или хотят довести дело до конца сами? Или им плевать на операцию, а важно убить меня и Лону? Или главное, чтобы не добились успеха трепещущие, а на остальное плевать? И здесь не получалось выбрать что-то одно.