Невеста для принца
Шрифт:
— Я его лучший друг, — пропела Мири окну, затем своим ботинкам, а потом вообще всему миру.
На секунду ей стало все равно, кто узнает ее тайну, от которой сжималось сердце и кружилась голова, словно пушинка на ветру. «Я его лучший друг».
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Прошла неделя после праздника весны, и зима окончательно покинула гору. Последние твердые островки льда растаяли в грязь, затем грязь подсохла и покрылась травой. Между камнями пробились цветки мири, раскрывшиеся бутоны следили за солнцем и колыхались на ветру. На переменах девушки крутили стебельки розовых цветков, загадывая желания.
Мири вновь сидела на склоне холма, наблюдая, как со стебля срывается последний лепесток. Дотронувшись до ястребка из линдера, спрятанного в кармане, она подумала, что есть одно желание, которое хорошо бы загадать. Она повернулась на запад, в другую сторону от деревни, туда, где находился горный перевал, а за ним — равнины, и ей пришло на ум другое желание.
Она выронила стебель цветка и рассмеялась, даже толком не додумав мысль. Конечно же, она не хочет становиться принцессой. Разве можно пожелать выйти замуж за того, кого даже не знаешь? Мири решила, что на нее повлияла речь Кэтар, когда та рассуждала о великих делах, которые по плечу только принцессе. Нужно просто отбросить всю эту ерунду.
Но взгляд ее так и тянулся на запад. Какие чудеса ждали на равнинах? Там был, к примеру, прекрасный домик для отца и Марды, но стоило ей подумать об этом даре родным, как невольно вспоминалось, что сначала придется выйти за принца. На мгновение она позволила себе помечтать, каким образом ее изменит такое будущее.
— Принцесса Мири, — прошептала девушка и, к собственному удивлению, ощутила восторг.
Титул прибавлял весомости ее имени, делал его значительным. Мири — маленькая деревенская девчонка, зато какой будет принцесса Мири?
Остальные девушки, взобравшиеся на холм, тоже наблюдали, как с их цветков мири срывается последний лепесток и улетает, уносимый ветром. Любопытно, сколько из них загадали надеть серебряное платье, а скольким захотелось прибавить к собственному имени титул?
— Раньше я думала, что это и есть весь мир, — призналась Эса, сидя рядом с Мири, Бриттой и Фрид. Взгляд Эсы скользил по горным вершинам, постепенно переходящим от зеленого цвета к серому на северном горизонте. — А теперь я сама себе кажусь такой маленькой на нашей одиноко стоящей горе.
Мири кивнула. В то утро лекция наставницы Оланы вселила в их души страх: линдер составлял крошечную часть экономики Данленда, принося меньше дохода, чем продажа свиных ушей или искусственных цветов на шляпки дамам; все население горы Эскель по численности уступало количеству конюхов при дворце; деревянные двери часовни, которые так ценила и любила деревня, были меньше и скромнее, чем входные двери дома любого столичного купца.
— Жизнь на равнине не
— Намного больше, — перебила ее Фрид.
— У меня такое чувство, будто я вообще ничего не значу, — сказала Эса.
Мимо прошла Кэтар, вертя в руке облетевший стебель цветка.
— Зато принцесса кое-что значит, — заявила она.
Никто не возразил, и Мири поняла, что она не единственная, кто посматривал на западный горизонт, загадывая желание. Мир еще никогда не казался таким огромным, зияющей пастью, готовой проглотить всех их разом. Мири даже захотелось укусить его в ответ.
— Неважно, что мы думаем, — сказала Мири. — Приедет принц и начнет рассматривать нас, словно мы товар в повозке торговца. И если я солонина, а он не любит солонину, то тут ничего не сделаешь.
Она проследила за Кэтар, которая спускалась к подножию холма. «Но я смогу кое-что сделать, чтобы стать принцессой академии», — решила она.
Будет сложнее, чем она думала. Старших девушек лишило покоя то, что Мири и Кэтар вырвались вперед после первого экзамена, и теперь Бена, Кэтар и Лиана постоянно корпели над книгами. Мири с тоской смотрела в окно, где вовсю хозяйничала весна, но заставляла себя учиться — по крайней мере, большую часть времени, хотя Бритте, Эсе и Фрид все-таки удавалось вытащить ее на улицу, чтобы сыграть в «Волка и кролика».
Поначалу новая договоренность с Оланой почти не принесла никаких улучшений. Наставница, как и прежде, держалась напряженно и порой могла вспылить, словно угроза обучать головорезов где-нибудь на далеком болоте не помогала ей укротить свой нрав. Однако постепенно атмосфера менялась. Девушки, которые решили воспользоваться новой ситуацией, а в результате остались без ужина, пришли к выводу, что слушать наставницу все-таки необходимо.
Накануне приезда торговцев, когда ученицам академии полагалась неделя каникул, Олана устроила очередной экзамен и объявила пять лучших результатов. Кэтар оказалась первой, а Мири — второй.
— Прости, Мири, — сказала Кэтар. — Все равно ты плохо выглядела бы в том платье: сама знаешь, что ростом не вышла.
— Зато ты у нас… — Мири запнулась, не сумев придумать хороший ответ, и молча себя выругала. — Ладно, неважно.
Эса оторопела от счастья, узнав, что она третья, но Бена с Лианой сумели испортить ей настроение, когда догнали ее по дороге в деревню в ближайший выходной.
— По-моему, девчонки, которые сидят в ряду четырнадцатилетних, жульничают, — сказала Бена.
— Я не жульничала, Бена, — возразила Эса. — Я занималась.
— Да? Я тоже занималась, и вам с Мири ни за что меня не опередить. Я буду за вами следить.
— Я тоже, — поддакнула Лиана.
— Кажется, они не любят соперниц, — заметила Мири, когда старшие девочки ушли вперед.
— Хорошо уже то, что я для них — соперница, — жизнерадостно ответила Эса.
До деревни оставалось всего несколько минут ходьбы, как вдруг в горах раздалось эхо ослиного рева. Девушек догнала колонна торговых повозок с Энриком во главе.