Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь
Шрифт:
Тринадцать, а не тридцать!
На Беливре кожаные тёмные штаны, из которых вываливается огромный такой живот. Она так и представляет, сколько времени пришлось потратить, чтобы натянуть их на себя. Или они ему уже как вторая шкура? Судя по засаленности так и есть. Красная рубаха полурасстёгнута, должно быть, это кажется ему... как это слово? Будоражащим, в общем. Клара так не считает. Но к сожалению ферсвины не шибко боятся холода, а потому могут себе позволить и большее.
— Почему? — шепчет Эрик напряжённо. —
Клара усмехается. Этот... молодой человек ещё и неудачник.
Который в итоге обокрал самого короля.
Какой славный карьерный рост.
Она рассматривает его, уже не боясь показаться невежливой, учитывая все обстоятельства. Что сказать, мерзкие чёрные усики, зализанные волосы и глаза навыкат — три вишенки на огромном торте гротеска, который Кларе, видимо, предлагают съесть целиком.
— Я боюсь, что размерчик не мой, — тянет она.
Эрик фыркает, а Беливер проводит великанской ладонью по шее и груди.
— Что ты сказала?
Марк, замерев в отдалении зверем, что готов в любой момент броситься в атаку, ведёт пепельным ухом с чёрным пятном и всё же усмехается про себя, подбираясь поближе.
— Я сказала, — вздыхает Клара, заплетая волосы в косу, чтобы не мешались, когда ей, возможно, придётся уносить ноги, — что у меня уже есть жених. Но, разумеется спасибо за предложение, я польщена.
Марк прекрасно слышит каждое слово и даже то, насколько сбивчиво её дыхание сейчас.
Отчего-то сладко начинает ныть сердце, отзываясь на ответ.
Впрочем, что ещё эрла Дагарда должна была сказать?
Он сглатывает и решает подождать. Ему интересно посмотреть на неё ещё немного. Быть может, найдётся способ вытащить, не шокировав волчьей шкурой...
Бесит. Это изрядно выбивает из колеи.
Всё должно быть не так.
Он тихо рыкает, и Клара отчего-то вздрагивает, хотя и не замечает его.
Никто не замечает, у всех есть на что глазеть и без него.
— Конечно, я знаю, что есть договорённость, — начинает юлить крупная ферсвинка, — но ведь слово не воробей — его в рот не положишь!
— Мама... — шепчет Эрик.
— А что? — она улыбается. — Меня зовут Марта, я буду тебе славной матушкой, Клэра.
— Во-первых, Клара Харш, ваша эрла до тех пор, пока вы находитесь на моих землях, во-вторых...
— Конечно-конечно, — отмахивается Марта, — ну что, сынок, как она тебе?
Ферсвин делает мощный шаг вперёд, и перед ним расступаются остальные женщины. Будто бы сейчас должно произойти какое-то таинство, они слегка кланяются, расправляя юбки.
Клара задирает голову и жалит Беливра взглядом.
Она бы правда по достоинству оценила всю эту канитель, если бы не мёртвый жених и вставший на его место сводный брат, который её ненавидит.
Теперь как-то не до свадьбы с хряком, право слово!
—
— Я не знал... — шепчет он. — Я не знал даже, что вы пойдёте за мной.
Клара сцепляет зубы, уже не очень понимая, верить ему или нет.
Но всё же усмехается по-доброму:
— Подложил мне... свинью.
— Тощая какая-то, — заключает Беливер, обойдя свою невесту по кругу и встав рядом с ней, будто ожидая, что после этих слов она кинется к нему на шею.
Марк скрипит зубами, этот хлыщ загородил ему обзор.
Он готов броситься на него, но останавливает вызывающий острую дрожь отточенный, красивый и холодный смех.
Её смех.
Он облизывается и щетинит пасть.
— Давайте так, дорогие гости, — начинает Клара, — вы отпустите меня, и я сделаю так, чтобы вам дали убраться из Дагарда живыми. И не забудьте, пожалуйста, вернуть коня.
В ответ задиристый смех ферсвинов прокатывается по их переносному городку. Они передают его друг другу, словно поблёскивающий золотом эстафетный шарик.
— Тебе нужен муж, сегодня мы проведём обряд, и ты станешь... — тут он запинается.
— Кем? — не церемонится Клара, наконец, оставив в покое свои волосы и поправив шапку. — Мужем, чтобы жениться на самой себе и управлять Дагардом? Можете это сделать? Я хорошо заплачу.
— Так не бывает, — роняет Беливер, охваченный какой-то тупой растерянностью.
— Конечно, не бывает...
Марк рычит, вмиг оказавшись за шатром, ближайшем к месту событий, но Клара не слышит его.
Она с криком бросается на ферсвина, который намного выше и намного-намного-намного-намного тяжелее.
Выворачивает ему руку и наносит удар в пах до того, как он успевает что-либо сделать. Беливер падает, Клара устраивается на его горле и суёт пальцы в две очаровательные волосатые дыры в пятаке.
— Дёрнешься, — усмехается, сдувая прядь со лба, — будет очень, очень больно.
Он, неуклюжий и будто салом обмазанный, придушено стонет. Из уст в уста ферсвинов передаётся гул. Марта, уперев руки в бока, вздыхает:
— Ну что... страсть, страсть — это самая главное. От вас так и тянет горячей энергией... Эрик, отойди, ты ещё маленький.
— Ничем от них не тянет, — возражает он. — Мне кажется, Беливер сейчас обделается.
— Не говори так о брате. И не надо портить молодым аппетит...
— Фу, — подсвинок морщится, но упрямо не отступает.
Конечно, рука в рыле — это не карта в рукаве, так что спустя несколько мгновений Клара, изловчившись, достаёт любимое оружие.
Дуло любовно прижимается к складкам на лбу Беливра.
На это Марта реагирует уже иначе. Она всплёскивает руками и кричит:
— Никаких посторонних предметов! В этом деле это опасно! Или хотя бы по договорённости, Клэра!