Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь
Шрифт:
Он вздрагивает, морщится и рвано кивает.
Грубые ладони сами собой тянутся к ней. Спустя половину минуты Клара поднимается и окидывает табор властным, жгучим взглядом, от которого все будто бы становятся ниже.
Из горла вырывается клокочущий смех.
Бровь приподнимается.
Эрик уже видел это же выражение, когда она сидела в кресле и вязала игрушку на Урахад. Для него. Подумать только. Для воришки.
Она пугает его.
Чуть больше, чем обычно.
На каком-то совершенно
Но в то же время ему это нравится.
Х... Хоз... Хозяйка.
Хозяйка сильная.
Это хорошо.
— Итак, что мы имеем на данный момент? — улыбается Клара. — Я знаю, ферсвинам и ферам в принципе закон не писан, а? Вы думаете, что можете топтать наши земли, воровать вещи и людей, и это никак не аукнется. Ну что ж... Справедливость существует, если вы засомневаетесь в этом, вспомните, пожалуйста, этот день.
— Эрик... — подбегает к сыну Марта. — Сынок, как же так? Как же так? Ведьма, — переводит взгляд на ту, которой хотела стать второй матерью, и едва не кидается на неё. — Что ты сделала? Что ты натворила?
— Не трожь её, — шепчет Поль. Устало, безразлично, будто проигран и бой, и война, и мир. — Если она пострадает, это скажется и на нём. Если умрёт — он долго не протянет.
— Она должна была стать одной из нас, а не забирать нашего мальчика!
Клара даёт волю смеху. Злому жестокому и совершенно очаровательному.
Поль едва заметно вздрагивает. Повадки её отца. Смотреть противно.
— Что, может быть, кто-то ещё хочет обручиться со мной? Я не против нескольких фамильяров!
— Это невозможно! — возражает Беливер.
— Я бы так не сказал, — выдыхает Поль. — Собираемся.
— А как же наш мальчик? А как же ты поедешь? — причитает Марта.
Старший сын обнимает её.
Хозяин табора ничего не отвечает, он бросает странный взгляд на Эрика, словно винит его в произошедшем.
Тот икает.
Разве ферсвин может быть фамиляром? Он ведь не животное!
И что, теперь ему не уехать с семьёй?
Он принадлежит Кларе Харш?
— В-вы... дадите им уйти? — шепчет, боясь поднять на неё глаза.
— Не знаю, — отзывается она. — Пока я не могу им помешать. Не хочу, чтобы они решили избавиться от нас обоих.
— Они... не такие.
— Давай, — улыбается она, — защищай их.
Эрик вжимает голову в плечи. Он начинает привыкать к хозяйке.
И к мысли о том, что она не будет относиться к ошибкам с лёгкостью.
Марту оттаскиваю подальше, передвижная деревенька укладывается в повозки за несколько минут.
Ещё немного, и табор исчезнет.
Словно его никогда здесь и не было.
Клара дует на замёрзшие пальцы и вздрагивает, когда к одному из оставшихся шатров подбирается огромный, пепельный волк, глаза которого сверкают в свете солума.
— Марк?
Глава 18.
Что-то подсказывает Кларе, что она не ошибается.
Хочется выдохнуть от облегчения, что с Марком всё в порядке, а затем достать револьвер и опустошить барабан, ведь он в то же время громадный, опасный зверь на мягких лапах. Или так только о кошках говорят?
Неосознанно эрла Дагарда отступает на шаг. Затем прочищает горло, но не находит слов, чтобы провести их сквозь него.
Он снова возвращается к месту великого противостояния маленькой леди и кучи ферсвинов. Снова сверлит её тяжёлым взглядом. Снова всё ясно без слов.
Хотя нет, не ясно.
— Он... — шепчет Эрик, помня о том, что она знает о магическом мире мало, — ну это... оборотень.
Клара хмыкает.
— Правда? — вскидывается. — А я думала, что тролль. Ему бы очень пошло.
— Тролль... — тянет подсвинок глухо и щурится, чтобы вглядеться. — Ну, может быть, но они обычно из клапанов не выходят... Нет, он всё-таки оборотень. Кажется, оборотень-маг.
Клара вздыхает.
— Что ещё расскажешь?
Ей кажется, что чёртов Марк Харш ухмыляется своей клыкастой пастью.
Зато как она была справедлива, мелькает в голове мысль, когда называла его щенком.
Теперь будет что ответить, если он станет вспоминать это свиной случай.
«Идиотка... О чём ты думаешь?»
— Ну он... — отвечает Эрик на вопрос. — Он осознанный. Иногда бывает так, что они не контролируют себя, но мне кажется, что... стрелять не нужно. Но как хотите, конечно. Это ваше дело, хозяйка.
— Конечно, — тут же соглашается, — вот только, во-первых, не хозяйка, а госпожа — ты не к деревенской девке нанялся. А во вторых, я ещё не решила, что с тобой делать.
Звучит это грозно, но мысли её далеки от бедного подсвинка.
И против деревенских девушек она ничего не имеет. Но в подкорку въелось обучение матери — как себя вести, чтобы людям даже в голову не пришло переходить черту. Ей, эрле Дагарда, это необходимо, даже учитывая, что всё управление будет в руках будущего мужа. Даже не так — тем более.
Марк рычит на ферсвинов и подступает к ней не спеша, будто давая время привыкнуть к своему облику.
Эрик трясётся, в красках вообразив, как хозяйка думает его наказать, но Клара, уже забыв о том, что говорила раньше, спрашивает кротко:
— А чего он... ну... не оборачивается? Не может?
Подсвинок с готовностью отвечает:
— Нужно время. Он понял, что мы... что мы всё. Теперь ему выйти надо из этого состояния. А когда он выйдет, он будет того.
— Того?
— Голым. Без шерсти, — добавляет с отвращением.