Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь
Шрифт:
Марк кривится.
Недальновидное решение.
Он чувствует мускусные, дымные и солёные ноты даже здесь.
Казалось, и в столице негде было укрыться от этого терпкого запаха.
Оборот происходит за один едва уловимый миг.
Перед волчьим взглядом стоит она: хрупкая, испуганная, беззащитная...
— Эрик, — прикрикивает Клара по другую сторону снегов, — чтоб ты знал, я очень зла! А вы, господа и дамы, вставайте в очередь. Буду раздавать подарочки на Урахад.
Глава 16. Итог ферсвиновой
Как бы Клара не буйствовала из-за шайки-лейки подсвинков, она понимает, что противопоставить им нечего.
— Что с Марком?
Она не знает, как Поль это сделал, но какое это сейчас имеет значение?
И что сводный собирался, чёрт возьми, сказать?
— Всё в порядке с твоим волчонком...
— Волчонком?
— Маленькая, наивная девочка, — Поль облизывается и прижмуривается резко, словно от боли. — Всё тот же Утёс, всё те же наследники клана. Заложники замка с завязанными глазами до восемнадцатилетия. Про вас даже сказки сказывают и песни поют. Но ты ничего не знаешь, правда?
Раз она им так нужна...
Можно было бы пригрозить тем, что...
Револьвер вырывают из рук, её обступают.
— Чёрт! — Клара плюётся. — Подумай лучше, у тебя ещё есть шанс!
Ферсвин качает головой:
— Ничего личного, девочка, но никого другого в возрасте инициации нет. Если у тебя нет никакого дара, ничего не случится. И тогда уже будем решать, что с тобой делать.
— Дара?
За спиной ей туго связывают руки, на шею вешают бусы цвета яшмы. И в таком виде отводят в круг, вокруг которого горят четыре костра.
— Магия — это не только дар, но и проклятье. Она не даёт никаких преимуществ в обществе, в отличие от денег. Но твой предки всё же считали её честью. И за много поколений обзавелись традицией. Не говорить детям до инициации о ней. Не спугнуть волнениями силу, что оказаться может у кого угодно. Магия ведь не передаётся по крови. Но ваш клан она любит. Или дело действительно в традиции? Все в вашем роде обладали магией, все были заперты в замке детство и юность.
Клару трясёт, но поверить в это оказывается легче, чем в безумие целого табора.
Она вспоминает тысячу моментов, которые это объясняет. Старые сказки, кое-где странные слова матери и её поведение, злость Марка, ведь он должен был следить за языком постоянно, жутковатый временами взгляд Вельвета...
— Но если всё так, — хмурится она, — и тебе нужен источник силы, то разве ты не делаешь себе хуже?
Её ставят на колени, рядом оказывается заплаканный, дрожащий Эрик.
Клара не смотрит на него, будто подсвинка для неё больше не существует.
Как и всех остальных ферсвинов.
Она говорит только с Полем.
Ведь лишь он всё решает здесь.
— Да, но тебя уже привели, и я не уверен, что смогу дождаться инициации. Если магия в тебе есть,
— А если она есть, но прямо сейчас ты спугнул её во мне?
— Спугнул? А ты боишься?
— Нет, — мрачно усмехается Клара, — я злюсь.
— И это прекрасно.
У Клары сердце колотится в горле, но она убеждает себя, что найдёт выход в любом случае.
У Эрика подрагивают плечи, в мыслях всё ещё бьются её слова, такие твёрдые и острые, словно лезвия ножей.
Я не боюсь, а злюсь, я не боюсь, а злюсь, я не боюсь, а злюсь...
Почему он так не умеет?
Обряд начинается, ферсвинки танцуют, поют и смеются, ферсвины бьют в барабаны.
Клара ловит взгляд Лекса. Какой-то слишком открытый и ехидный для того, кто только что метался между шатрами, не зная где спрятаться от «чужаков».
Она прижмуривается и шипит, когда Поль оставляет на ладони глубокий порез.
Кровь эрлы Дагарда смешивается с кровью подсвинка Эрика.
И между ними всего на миг образуется золотистая цепь.
Клара впервые за обряд переводит взгляд на мальчишку и спрашивает:
— Тоже это чувствуешь?
Эрик несмело кивает.
Глава 17. Неправильное решение
Эрик чувствует, словно второе сердце бьётся в груди. Оно теплее, нежнее и больше. Слёзы льются ручьём, но с ними выходит и весь тот страх, что копился в нём с самого утра. Влажного, ничуть не холодного, по меркам Севера, куда табор заглядывал тоже. Небо было нежно-розовое, а лучи солума кроткими и дружелюбными. Его отпускали к Утёсу украсть важную для клана Харш вещь.
Но в замке что-то украли у него...
Или наоборот — подарили.
Эрик сглатывает.
В таборе все ферсвины связаны, их сила не похожа на ту, что достаётся людям, которые зовут себя магами.
Она общая, хотя и концентрируется в хозяине, Поле, его отце.
И Эрик больше... больше... её не чувствует.
Совершенно.
Вместо этого что-то новое ластится под кожей.
Поль ещё больше сереет и отступает на шаг. Верхняя губа приподнята, чёрные глаза сверкают гневом. Он сверлит Клару таким взглядом, что она понимает — мог бы убить, убил на месте.
— Какого дьявола ты натворила? — рычит он.
Клара глубоко дышит, будто пытаясь вытолкнуть из себя что-то инородное. Она бледная, и потемневшие полные губы перетягивают на себя всё внимание. Волосы чуть растрёпаны, в карих глазах мелькают золотые искорки.
Она догадывается, что произошло.
Не на уровне мыслей и ума, но на уровне предчувствия.
— Эрик, — голос дрожит, как бы она не пыталась приструнить его, — развяжи меня.
Все глядят внимательно, будто сами не до конца понимают, что происходит.