Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь
Шрифт:
— Какая глупость...
Клара подходит к нему (хотя кролик идёт впереди неё, и Марк не уверен, что ему это нравится), и вдруг решается:
— Ладно. Теперь поговорим, как взрослые люди.
Сердце ёкает уже у него.
Глава 23. Странности Марлен
Марлен уже переоделась в платье попроще. Тёмно-коричневое, плотное, до пола. С кружевным воротником и такими же манжетами. Пшеничные волосы распущены, что вообще-то является дурным тоном для дамы её положения.
Она не знает, почему Итибол выбрал именно её. Странную, со слабым даром предвидения, который работает только через карты.
Кроме всего прочего в то время, когда он позвал её замуж, деревня полнилась слухами о её сестре. Они были отражениями друг друга, вот только у Хафары волосы были чёрными, как ночь, с синим отливом. Она пропала после инициации. Должно быть, не выдержала своего дара.
Близнецы всегда считались дурным знаком.
Людей пугает непонятное, даже если вокруг пляшут ферсвины и скачут рогатые кролики — у них хотя бы не одинаковые лица!
Хотя с этим Марлен бы поспорила.
Впрочем, и сестра и первый муж уже давно должны перестать тревожить её память. Но зима, Урахад, унылое небо и бесконечный снегопад — всё это почему-то каждый год воскрешает призраков прошлого.
Марлен цокает, расставляет длинные красные свечи и зажигает их.
Она дала Вельвету совет особо не рыпаться, но он всё равно рванул в неизвестность, не доверяя её предчувствию.
Такой трогательный, если подумать.
Она улыбается мимолётно, но тут же мрачнеет.
— Он ведь думает, что ты не любишь его, — вставляет своё слово Вилли.
— Не мешай мне.
Комната полнится ароматом сушёных трав, специй и плавлёного воска.
Полумрак, госпожа раскладывает карты, её тёмный и устрашающий фамильяр бьёт лапой по полу и...
— Не грызи стену!
— Тогда поговори с ним!
— С каких пор ты вмешиваешься в дела столь далёкие от магии?
— Любовь — это магия!
— Всё время забываю, что говорю с кроликом, — Марлен вспоминает их невероятную способность плодиться и усмехается.
Хорошо ещё, что вольпера женского пола поблизости нет, иначе едва ли уже можно было бы сказать, что чудес в Дагарде меньше, чем во всех прочих уголках Галады.
— Что говорят карты? — Вилли подбирается ближе, и Марлен не глядя запускает тонкие пальцы в его шёрстку.
— Что тебе нужно меньше есть, а ещё...
Она всматривается в очередность знаков, облизывает губы от сосредоточенности и, наконец, выдыхает:
— Я была права. Она скоро вернётся домой.
— Хозяйка всегда права.
— Госпожа.
Марлен задувает свечи. Что ж, карты говорят, что Клара будет ужинать дома, инициация пройдёт отлично, да и брак будет счастливым.
Вельвету не стоило так беспокоиться.
Ибо своим излишним мельтешением он заражает и её!
— Значит так, маленький, —
Ей и без того всё это время приходилось его прятать. Но за несколько дней до восемнадцатилетия дочери едва ли что-то случится.
А вольперы прекрасно умеют телепортироваться.
— Я мог бы и Вельвета проводить тогда.
— Он не попросил, — отзывается она легко. — Ему, видно, нравится переживать.
Кролик фыркает, решая ничего не отвечать.
Хозяйка кажется тихой и безобидной, но на самом деле она омут с чертями.
Марлен ложится на медвежью шкуру, которая была здесь ещё до её первого появления в замке.
Тяжёлые веки смыкаются.
Даже такое колдовство даётся со скрипом.
Гудит голова, раздражают звуки, доносящиеся снизу. Слуги репетируют урахадские песни. Или просто поют за работой. Она морщится, кладёт руку на лоб и вздрагивает. На мгновение ей чудится знакомый голос, льющийся совсем рядом, похожий на оставленный в жертву духам давно остывший чай. Холодный и мерзкий, ведь из него высосали всю энергетику.
— Праздник стучится в двери... Так открывай скорее.
Марлен подрывается и оглядывается, но в комнате никого нет.
Только будто стало чуточку холоднее.
И из коридора раздаётся топот маленьких ног.
Глава 24. Люблю не люблю
За ушами у кролика сизые перья. Клара перебирает их, стоя напротив Марка, который сверлит её тяжёлым и будто опасливым взглядом.
Она делает ещё небольшой шажочек, и он...
Едва ли не отшатывается.
Может быть, ей чудится, разумеется.
Или нет.
— Как себя чувствует мой свирепый, пепельный волк? — усмехается она, вдруг обнаружив у себя толику власти над сводным братом.
Вот бы самой не упустить это чувство, не испугаться и не дать волю сомнениям.
«Они думают, что он мне нравится... Поэтому это решение кажется им оправданным. Он знает об этом. Так чего же мне ломать комедию? А если что-то пойдёт не так... я откажусь от этого брака».
Так Клара себя успокаивает, стараясь заглушить набатом бьющиеся сердце.
«Или в конце концов... Можно ведь и побороться за него. Даже если он сейчас что-то скажет... не то... Можно продавить свою волю. Эрла я или не эрла?»
Марк не узнаёт её.
Это интригует и настораживает.
В её чёрных глазах есть некая решимость, непоколебимость, какой он раньше не замечал.
Точнее, всегда было упрямство, но сейчас что-то другое.
Пока он гадает, Клара умудряется засомневаться вновь:
«А если ему будет плохо со мной?»
Она даже не подозревает о том, что люди чаще всего в моменты её задумчивости делают не самые верные выводы. Впрочем, чаще всего в её пользу.