Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь
Шрифт:
К горлу подкатывает горячая, колкая истерика.
Слишком много дел, которые нужно уладить.
Слишком много вопросов, на которые нужно найти ответы.
Но она не сбежит, не бросит Дагард и... не проиграет Марку Харшу.
Как бы только перестать думать о том, как нужно себя вести?
Как соблюсти баланс и не шататься в каждой реплике от девчонки до эрлы.
Отчего же титул не вливается в кровь, отчего с рождения не приходит понимание, как себя держать, как говорить и выглядеть.
Клара отворачивается
Она думает так.
И, разумеется, не плачет. Но дышит глубоко, совершенно не зная, что делать с тем, которого несколько лет звала братом. Который стоит такой странный и холодный в нескольких шагах. Который.... который...
Обнимает её со спины и целует в волосы, что пахнут корицей и смолой.
Даже так она чувствует, какие губы горячие.
Даже в такой момент она не может расслабиться. Ей кажется, он думает, будто она хнычет, будто она не выдержала, хотя ничего особенного не произошло.
— Дай мне... — пытается вывернуться, но Марк не даёт это сделать.
В его объятьях хорошо, даже когда он держит в них насильно.
Не больно.
Но Клару и это не устраивает.
— Хочешь мне что-то доказать? — шепчет он.
О, да, — она кривится, — он прекрасно её знает.
И всё же выворачивается, чтобы взглянуть ему в лицо.
Вот видишь, смотри хорошенько, глаза сухие, взгляд строгий, брови нахмурены! Это подготовка к выпаду, а не отступление!
Но...
Что это?
Его льдистые глаза такие печальные, что вся напускная твёрдость Клары становится водой.
Тёплой водой.
Ей хочется задать вопрос. Хоть какой-нибудь чёртов вопрос. Но Марк — засранец — заставляет её вздрогнуть от резкого, льдистого, но красивого смеха.
— Что ты как конь? — брякает она.
— Вспомнил... Эти их танцы, и Беливер... он стал ещё более... кхм... Но ты была забавнее всех. Клара — повелительница свиней! Признайся, ты ведь только из вежливости удержала в себе завтрак, а?
— Ты бы помолчал! Щеночек... — сладко тянет Клара.
— Не пытайся меня задеть, ведь я видел своими глазами, что тебе даже очень нравятся... животные, — тут шутка про ферсвинов явно перетекает в обвинение из-за ферлиса.
Она закатывает глаза.
— Феры внешне схожи с животными только потому, что люди иначе просто не смогли бы их увидеть. Он имеет к фенекам меньше отношения, чем ты к волкам.
— Это часть моей магии, — отзывается Марк легко. — Но да, не стоило тебе показываться. Ведь справилась в итоге сама, — тут в его голосе и горечь поражения, говорящее о том, что мужское эго в нём ещё как присутствуют, и нотки восхищения пополам с интересом.
— Я сама не знаю, как это произошло... — признаётся Клара поспешно и тут же жалеет об этом.
Она всегда так боялась выглядеть жалко
И теперь находится в самом уязвимом положении, которое вообще только можно представить.
Должна быть его женой в браке, где мужчина традиционно всегда прав.
Не зная его. Не понимая, что ожидать.
Узнала о семейной тайне, которую все восемнадцать лет тщательно скрывали, и теперь обнаружила, что совершенно не ориентируется в мире, где Марк прекрасно себя чувствует.
А ещё эти крысы и эти его пассии — неизвестно, что хуже!
— Значит так, — выпаливает она, — мы не вернёмся домой, пока ты не ответишь на все мои вопросы!
Марк улыбается.
Эта глыба льда улыбается!
— Я полагал, что ты предпочтёшь не разговаривать со мной до тех пор, пока не закроешь в себе всё то, что считаешь брешами. И ни за что, никогда, не при каких обстоятельствах не станешь просить моей помощи. Ведь тогда, во-первых, будешь мне должна, а ты это ненавидишь даже сильнее, чем кашу с комочками. А во-вторых, добровольно оставишь в моей памяти образ себя слабой, и как бы ты не вела себя после этого, этот образ никуда не исчезнет.
Глава 21. Тем временем Вельвет...
Вельвет вместе со стражами, часть из которых являются кровными слугами первого круга, а часть — проверенными наёмниками, уже несколько часов в снежную бурю исследуют окрестности. Табор исчез, будто ферсвинов здесь никогда и не было, все следы давно замело. Солум не одобряет то, что творится внизу, а потому не показывается. Дурной знак. Ещё и перед Урахадом!
— Сбежала она, — тянет Родерик осторожно. Он очень высокий и худой, с не слишком выраженной боевой магией, но для защиты Утёса вполне хватает даже такой.
Вельвет переводит на него испытующий взгляд.
— Что ты сказал?
Родерик проводит пальцами по густым, чёрным как смоль усам. Он кровный слуга, который, как и многие здесь, помнит эрлу совсем крошкой. С очаровательными шоколадными кудрями и вздёрнутым веснушчатым носиком.
Более того — помнит он и её отца.
И именно ему отдавал свою клятву.
Когда-то.
— Я знаю её, она не смирится так просто с тем, какая судьба её ждёт.
Вельвет набирает в грудь побольше воздуха и выдыхает.
— Ты её совсем не знаешь.
— С ней всё в порядке. Буря уляжется и отправимся в погоню.
— Она твоя эрла, — приходится напоминать.
— Да, — улыбается Родерик, — и именно поэтому...
— Молчи, тебе не понять, что это такое. Она бы никогда не бросила замок. Она знает, что должна сделать. Она была к этому готова.
— Прошу прощения, — Родерик выдыхает колечко дыма тёмно-синего цвета. — Я не хотел сказать, что дело в том, какая она. Но узнать, что сводный брат станет мужем — недостаточная причина для того, чтобы взбрыкнуть?