Невеста для виконта

Остен Эмилия

– Прости, что причинил тебе этим боль, Маргарита, – сказал Реми, – но я должен был так поступить. Никак иначе нам не удалось бы его забрать.

– Но как… как? – спросила я, задыхаясь, смеясь. Реми улыбнулся, поняв, что я не собираюсь его осуждать.

– Я не говорил тебе, как сбежал с каторги. Мэтр Виссе умеет готовить порошок, вызывающий сначала лихорадку, затем подобие смертного сна; меня сочли мертвым и похоронили на каторжном кладбище, а ночью он меня откопал, дождался, пока я пробужусь, и

вывел на дорогу, ведущую в Тулузу; так я стал свободным. Я знал, как готовить этот порошок, и рискнул дать его Мишелю. Боялся только дозу не рассчитать. В какой-то момент думал, что и не рассчитал, но Мишель проснулся и полностью оправился, и теперь с ним все хорошо. Я забрал Эжери из графского дома, чтоб она ухаживала за мальчиком. Она и Дидье отправятся с нами. Они хотят сочетаться браком, вполне уважаю такое желание. Думаю, их поженит тот же священник, что обвенчает нас с тобой. Аббат Лебель. Он нынче в Гавре, я узнал.

Я посмотрела на розовую от смущения и счастья Эжери, поставила Мишеля на пол, он же вцепился в мою руку, не желая отпускать. Я тоже больше не отпущу его, никогда. Деревянная лошадка поскачет по полям навстречу приключениям, дороги зовут ее. А мы поедем за нею.

– Святой Реми воскрешал мертвых? – тихо спросила я.

– Не знаю, – так же тихо ответил Реми, и его брови вновь встали под смешным углом, когда он задумчиво нахмурился. – Да Бог с ним, со святым, пусть покоится себе счастливо в Реймском соборе. Мы люди и станем жить, как люди, уедем же отсюда. Я обо всем договорился. Каторжные знакомства иногда бывают чрезвычайно полезны, да и наследство отца де Шато кстати пришлось. В Гавре стоит корабль под названием «Счастливчик», его капитан готов взять нас на борт. Контрабандисты, конечно же. Они отплывают в Новый Свет, надеются успеть до зимних штормов, и я им верю. Если поторопимся, уплывем с ними, там уж нас не найдут. Не боишься покинуть эти земли? Мне они не дороги настолько, чтобы за них цепляться.

– С тобой, – сказала я, – я свободна где угодно.

Эпилог. Terra incognita

Terra incognita[27]

Я просыпаюсь в каюте, полной солнечных бликов, так удивительно они играют на океанской глади. Старое дерево светится благородством выдержанных вин, качается надо мною полупрозрачная занавеска, окно приоткрыто, и в него льется звук воды, плещущей о борта. Реми рядом нет.

Я не беспокоюсь: знаю, что он близко и возвратится скоро.

Из Гавра я написала отцу, один из людей капитана Аттильо отвезет мое послание на юг и отправит оттуда, чтобы сбить со следа возможную погоню. В письме я сообщила, что жива и здорова, и еще – что со мною братик; пока оно

доберется до особняка де Солари, пройдут недели. Мы будем уже далеко. Мы уже сейчас далеко.

Я прикрываю глаза и переворачиваюсь на другой бок, ловя сквозь ресницы чуткие золотые блики. Погода благоприятствует нам, капитан Аттильо, уроженец Марселя, сын испанской цыганки и пылкого торгаша, уверяет нас, что доплывем мы спокойно. Я не знаю, что ждет нас в конце пути и какими окажутся новые земли, но знаю, что буду там счастлива.

Реми, наверное, сейчас на палубе: болтает с матросами, смотрит вдаль или карабкается по вантам, сбросив сапоги, босиком. В Гавре он сторговал у какого-то рыбака широкие моряцкие штаны из крепкой холстины, хорошие, почти не ношенные, а простых рубашек у него и раньше было вдосталь; так что теперь от контрабандиста его не отличишь. Он повеселел, не чурается черной работы – говорит, что привык, вместе со всеми драит палубу, таскает грузы, пьет дрянной ром, травит соленые байки. Я слова поперек не говорю, сама присаживаюсь к нему на колени, обнимаю за шею и слушаю, как матросня хриплыми голосами выводит просмоленные пиратские песни. Мы с Реми часто целуемся, стоя на корме, это против всех светских правил приличия, но эти правила мы оставили позади, вместе с нашими одеждами прирожденных обманщиков.

Теперь мы не обманываем никого, и в первую очередь – себя и друг друга.

Мне нравится океан. Он многолик, как каждый из нас, когда сердится, то катит пенные волны, но в основном спокоен, вот как теперь. Я учусь у океана открытости и тому, что, где б мы ни оказались, мы вечны. Наш корабль плывет, переваливаясь с волны на волну, под пристальным взглядом Бога, который все видит и все замечает; обласканный светом звезд, залитый сиянием солнца, контрабандистский корабль «Счастливчик» переплывает изо дня в день, и каждое новое утро не похоже на предыдущее. Все пронизано ожиданием, все перешло на новый виток. Время вновь сворачивается в моих пальцах, но я больше не боюсь его. Я не боюсь, что не успею.

Я не знаю еще толком, кто я. Реми тоже. Свои две жизни отдельно мы прожили в ожидании мести, а теперь, когда она завершилась и на место ее пришла пустота, мы, к счастью, не чувствуем себя опустошенными. Любовь заполнила все, и она по-прежнему бесконечна. Когда Реми обнимает меня, когда над нами качается полная луна и ее отражение прыгает на волнах, когда смеется мой маленький братик, – я знаю, что мы не потеряемся.

Что принесет нам завтра? Кем мы будем? Кем станем?

Зависит только от нас.

…Я переворачиваюсь снова, подкладываю под щеку ладони, улыбаюсь в полусне. Пожалуй, можно подремать еще немного, пока не придет Реми.

Он придет, очень скоро придет. Я это точно знаю.