Невеста джентльмена
Шрифт:
– Тот, кто похитил документы, мог об этом и не знать, – предположил Ройс.
– Вы что, серьезно? – Мэри переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Вы в самом деле думаете, что сверток был украден?
– Скорее всего нет, – пожал плечами Фиц. – Слишком маловероятно, что в дом мог забраться не замеченный никем вор и что-то украсть.
– Вы правы, – согласилась Мэри.
Ей пришло в голову, что если бы в дом, наполненный ценными подсвечниками, вазами, серебряной посудой, чайными сервизами и золотыми украшениями, и проник грабитель,
– Тем не менее этой пропаже должно быть какое-то объяснение, – возразил Ройс. – Слишком уж много странных событий произошло с вами за несколько последних недель. Когда пропал ваш сверток?
– Понятия не имею, – вздохнула Мэри. – Это могло произойти в любое время с тех пор, как мы здесь находимся. В первый же день приезда я сунула документы в сундук и больше не обращала на них внимания. А пропажу я заметила только сегодня.
– Тогда мне будет необходимо поговорить с прислугой. Не исключено, что кто-нибудь поднял сверток с пола и, не придав ему значения, просто куда-нибудь засунул.
Мэри согласно кивнула в ответ и отвернулась от Ройса.
– Девушки! Где вы? Пришло время урока музыки! – раздался из коридора трубный голос мисс Далримпл.
Камелия испустила стон, и сестры встали. Вместе с ними поднялся и Фиц, попутно обещая, что сделает все, чтобы поубавить пылкий энтузиазм гувернантки.
– Мэри, подожди минутку, – сказал Ройс вслед выходящей девушке.
– Мне необходимо присоединиться к сестрам, – ответила она, стараясь смотреть мимо Ройса.
– Ничего, позже я принесу мисс Далримпл свои извинения.
– Мне нечего больше добавить что-нибудь насчет моей сумочки, – сказала Мэри, досадуя, что не успела выскочить из библиотеки раньше, чем ее остановит Ройс.
– У меня не было намерений обсуждать пропажу. – Закрыв двери, он снова вернулся к Мэри.
Она покосилась на двери:
– К чему такие предосторожности?
– Никаких предосторожностей. Просто мне не хочется, чтобы наш разговор мог кто-нибудь услышать.
– Ну хорошо… – Она скрестила руки на груди, стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Трепет и боль, гнев и обида, ревность и злость – все это кипело в ее груди, сражаясь за первенство. Ненависть к Ройсу не позволяла взглянуть ему в лицо. – Итак, что вам угодно обсудить?
– Наш брак.
– Брака не будет.
– Но он должен состояться. Давай посмотрим правде в лицо. До тех пор пока ты не выйдешь за меня замуж, твоя репутация будет находиться под угрозой. Ты просто обязана это сделать.
– Обязана?! – Брови Мэри изумленно взметнулись вверх.
– Мэри, черт побери, перестань разговаривать со мной подобным тоном! Ты понимаешь, что случившееся может повредить твоему доброму имени?
– К чертям мое доброе имя! – Ее руки опустились, и она сжала кулаки. – Я уже сказала, что никогда не пойду замуж за человека, который меня не любит. А тем более за того, который при этом любит кое-кого еще.
– Что? – уставился на нее Ройс.
–
– Не сомневаюсь, что ваш разговор был интересен для обеих. И что же она тебе поведала?
– Она рассказала все: о вашей обоюдной безумной любви, о своих родителях, которые не дали разрешения на брак, о мотивах, толкнувших ее на замужество с лордом Хэмфри, и даже об уговорах сбежать.
– Ну что же… Я вижу, что она не разучилась лгать…
– Вы хотите сказать, что отрицаете ее историю? – Мэри шагнула вперед к Ройсу, высоко подняв голову. – И вы ее не любите?
Щека Ройс нервно дернулась, и он вскочил с горящими глазами. Он выглядел столь оскорбленным, что Мэри показалось, что она не получит ответа. Она повернулась, чтобы выйти, однако услышала за спиной яростный крик:
– Да! Да, я любил ее. Но события развивались вовсе не так, как она тебе представила. Родители Сабрины не были против нашего брака. Это было ее собственным решением, а не родителей. Действительно, Сабрина тоже любила меня, но все-таки деньги были ее главным интересом. Вернее, у нее было два интереса – деньги и положение. Ей казалось, что я уже готов к браку и она получит и то и другое. Но тут появился лорд Хэмфри. И когда он сделал ей предложение, взвесив все, она отказала мне. Сдобрив все это милой улыбкой, перемежающейся лицемерными слезами.
Мэри вздрогнула, услышав в словах Ройса нескрываемый сарказм. Рана, живущая в нем, продолжала кровоточить, и, похоже, Сабрина по-прежнему владела его сердцем.
– И именно поэтому вы отказались от ее приглашения к городским матронам? Так не хотели принять приглашение на ужин?
– Я не хочу ее видеть. Только я не вполне понимаю, почему это тебя волнует столь сильно.
– Как интересно! Вы просили моей руки, забыв о своих чувствах к Сабрине и нисколько не задумываясь о моих чувствах! Вы не предполагали, что ваша будущая жена сможет узнать о том, что вы любите другую женщину? Ваша наглость просто поражает! Вы даже не думаете о жене как о человеке. Для вас она вещь, которой можно завладеть и поставить в надежное место! Ни чувств, ни взаимного понимания, ни, в конце концов, гордости.
– Что? Да ты с ума сошла! Я никогда не смог бы относиться так к тебе. Не важно, согласилась бы ты выйти за меня или отказала мне.
– Хм! Почему же тогда я услышала эту историю от Сабрины, а не от вас? Почему я не знаю, что ваше сердце уже отдано другой женщине?
– Потому что это не так! Мэри, черт побери, ты извращаешь мои слова. Да, признаюсь, я любил ее двенадцать лет назад. Но сейчас об этом чувстве не может быть и речи.
– Ой ли? Все, что напоминает вам о Сабрине, причиняет боль и страдание. Из-за этого вы напились в таверне, потом пришли домой и снова пили, размышляя о женщине, которую любили и потеряли.