Невеста и Чудовище

Васина Нина Степановна

– Уходи! – я показала рукой в сторону кухни. – Остывает же!

Он очнулся, слегка поклонился и вышел. Есть пришлось руками. Кабанья печенка, слегка обжаренная в кипящем масле, – это нечто!..

Через полчаса, открыв форточки, я вышла на улицу. Бирс сидел в беседке и смотрел на полоску залива. Я села рядом, достала сигару, картонку, канцелярский нож, зажигалку и кусок фольги. Уложила сигару на картон, разрезала ножом пополам. Посмотрела на Бирса.

Он

вопросительно взглянул на меня:

– А фольга зачем?

– Я обычно выкуриваю половину сигары. Вторую заворачиваю в фольгу до следующего раза. Хотите составить мне компанию, или упаковать половинку?

Бирс хмыкнул и взял половину сигары. Я занялась раскуриванием своей половины. Бирс следил за моим ртом. Когда табак занялся, Бирс протянул руку, забрал раскуренную сигару и затянулся. Задержал дыхание, закрыл глаза. Когда выдохнул, подвинул мне вторую половину. Я раскурила себе.

– Это третья сигара, так ведь? – уточнил он.

– Третья.

– То есть Кирзач кормил тебя первобытной едой уже четыре раза? Если по половинке после каждой еды – получается четыре.

– Точно. Сегодня – пятый.

– И ты, как это говорится, подсела на свежее мясо с кровью?

– Вроде того. Зайцы и куропатки. Подозреваю, что куропаток он купил в деревне, когда зайцы перестали попадаться. Но все равно – было здорово.

– Странно, – задумался Бирс. – Я опасался, что вы возненавидите друг друга.

– Все нормально. Мы возненавидели.

– Но – как же?.. – Бирс выдохнул дым и показал сигарой на дом.

– Это с его стороны жертвоприношение. Как идолу семейства Феоклистовых-Бирсов. Чтобы я его не доставала.

– А ты чем-то его достаешь? – сильно удивился Бирс, стряхивая пепел в непригодившуюся фольгу.

– Было пару раз. Я говорила ему о девочке.

– Девочке?.. Ах да, помню. Ты видела ее рядом с Кирзачом. И что он?

– Дрался. В первый раз я не ожидала рукоприкладства, а во второй была начеку. Заранее взяла полено и огрела его как следует!.. Извините.

Бирс застыл, потом осторожно покосился на меня.

– Отличная сигара, – кивнула я и изобразила улыбочку.

– Ты не... – замялся Бирс.

– Меня все устраивает, – опередила я вопрос. – Я сама выбрала это место проживания и пока не собираюсь отсюда уезжать.

– А что с этой девочкой?

– Нормально. Я привыкла, что она в одном платье зимой. Правда, месяц назад появилась новая деталь в одежде – муфточка. Белая, из заячьей шкурки. Чтобы у девочки не мерзли руки. – Я прищурилась и уставилась на девочку. – Теперь я совершенно уверена, что она – призрак. Сквозь нее снег пролетает.

– Ты что, сейчас ее видишь? – Бирс заметил мой взгляд.

– Да. Она сидит на перилах беседки. Болтает ногами – свесила их к нам.

Если я захочу ее потрогать, то упаду или ударюсь. Лизавета меня предупреждала.

– Лизавета?.. – с ужасом шепотом спросил Бирс.

– Да, смотрите.

Я встала, обошла круглый стол и подошла к девочке, стараясь не делать резких движений и внимательно смотреть под ноги. Это не спасло – когда я протянула руку, чтобы дотронуться до нее, девочка резко отодвинулась, и я упала, больно ударившись подбородком о перила. Как будто меня сзади подсекли под коленки.

Лежу и смотрю снизу на бледное лицо вскочившего Бирса.

– Не волнуйтесь, я сейчас... – пытаюсь встать. Провожу рукой по подбородку, а на руке – кровь.

Анализ крови

Бирс отнес меня в дом, снял куртку и валенки, уложил на диван, накрыл пледом и еще посидел потом минут пять рядом, прикладывая к моему подбородку салфетку со льдом. Я все это вполне спокойно вытерпела, потому что, объевшись, стала засыпать, и не помню, как Бирс ушел.

Открываю глаза, а надо мной лицо Байрона. Пытаюсь улыбнуться ему и протянуть руки, но не могу пошевелиться – жутко не хочется просыпаться.

– Текила, ты как?

– Нормально-а-а... а что?

– Помнишь, как упала вчера?

– Вчера?..

– Я приехал вчера вечером, ты не слезала с дивана. Проспала сутки. Тебе отец доктора привез.

Скашиваю глаза и вижу невысокого ладненького мужичка в круглых очках. С неохотой потягиваюсь и сажусь.

– Доктора? Я уже рожаю?

– Сплюньте! – возмутился тонким голосом доктор. – Позвольте провести наружный осмотр?

Спросонья я плохо соображаю, уставилась на доктора озадаченно. Бирс привез мне гинеколога? Доктор садится напротив на стул, обшаривает глазами мое лицо и, сияя радостью, представляется:

– Тихон Ильич. Психиатр.

Ну конечно, кого же еще мог притащить Бирс после... вчерашнего? Неужели я так долго спала? И так хорошо! Доктор смотрит на меня, тоже улыбается и констатирует:

– Вижу перед собой весьма молодую и привлекательную особу, довольную жизнью и отлично отдохнувшую. Что у вас с подбородком?

– Упала и ударилась о перила беседки, – отвечаю на его первый тест коротко и без подробностей.

– И что у нас болит?

Я пошевелила челюстью, потрогала лицо.

– Подбородок побаливает, если дотронуться.

– И больше никаких неприятных ощущений? – весело уточнил доктор.

– Есть одно. Писать очень хочется, – освобождаюсь от пледа и ускоряюсь к туалету.

Доктор вслед разъясняет, что подобные ощущения для беременной девушки вполне естественны – из-за давления растущего живота на мочевой пузырь.