Невеста инопланетянина
Шрифт:
«Сурово тут у них, — подумал Кир. — Кругом одни шпиёны».
— Очень помогла регенерационная капсула, — сказал генсеку.
— О ней вы говорили, я запомнил, — кивнул Андропов. — Рассчитываю, что это метод используете и для меня.
— Самой собой, — заверил Кир.
— Мне нельзя надолго отходить от дел, — сказал Андропов. — Забот хватает.
«Скорей всего, у них там скоро забурлит в верхах, — подумал Кир. — Соратникам генсека известно о его болезни, они прикинули расклады. Уж если Тэтчер знала… Выздоровление Андропова сломает многим планы. Вполне
— Я вас верну на Землю спустя три дня после операции, — сказал генсеку. — Но вам придется еще с недельку полежать в постели, пока все заживет.
— Меня устраивает, — сообщил Андропов. — Спасибо, Константин Васильевич, — он пожал ему руку. — До встречи. Примите мои поздравления по случаю предстоящей свадьбы. Совет вам да любовь!
Он вышел. Кир, подойдя к окну, увидел, как Андропов садится в ЗИЛ, и через несколько секунд тот укатил в сопровождении двух милицейских «волг». Вторая ждала за воротами. Кир вышел в холл, где находились оба генерала. В ответ на вопросительные взгляды Кир приложил палец к своим губам. Они кивнули, пожали ему руку и тоже удалились. А Кир поднялся в номер, где застал Карину, смотревшую в окно.
— Андропов приезжал, я видела, — сказала девушка. — К тебе, лечиться?
— Не только, — сообщил ей Кир. Говорить он не боялся — здесь не было прослушки, роботы проверили. — Смотрели оборудование, которое привез с орбиты. Он пожелал тебе скорейшего выздоровления. Сказал, что примут в медицинский вуз без вступительных экзаменов.
— Ну вот, — Карина огорчилась, — А я вместо того, чтобы с тобой встречаться, учебники зубрила.
— Мы компенсируем потерю времени, — Кир обнял девушку. — Немедленно.
— А можно?
— Ну, если доктор прописал, и под его контролем…
Кир подхватил ее на руки…
[1] Андропов покровительствовал Горбачеву и продвигал его на высшие посты в СССР.
Глава 14
14.
Такое на памяти директора ресторана «Брест» случилось впервые. Сначала его вызвали в управление общественного питания горисполкома, где объявили:
— В следующую субботу у тебя пройдет свадьба. Чтоб все было на высшем уровне! Понял?
— Да, — ответил директор. — А кто женится? Кто-то из детей начальства?
— В том-то и дело, что нет, — вздохнул начальник управления. — Невеста из Бреста, родители — простые люди. Мать — бухгалтер, отец — водитель. Жених, как мне сказали, вовсе деревенский. Но за них одна организация хлопочет — да такая, что не пикнешь.
— Это кто? — не удержался директор.
— КГБ, — одними губами произнес начальник. — Причем, не наши — из Москвы.
Директор, потевший по жаре в костюме, ощутил, как похолодела спина. С этими дела лучше не иметь, как говорится: чур нас, чур! С ОБХСС еще можно договориться, а вот с этими — никак.
— Свадьба за государственный счет, — продолжал нагнетать начальник. — Две тысячи пятьсот рублей нам перечислили,
— Понял, — произнес директор пересохшим ртом.
— И ансамбль свой предупреди, чтоб не вздумали брать с гостей деньги за песни по заказу. А иначе будут петь для коров на ферме. Обнаглели вконец! Мне тут сообщили, что уже по двадцать рублей за песню стали требовать, десятки им мало, алкоголикам. Пьют, едят за счет ресторана, так еще карманы набивают! Думаешь, не знаю?
— Предупрежу, — пообещал директор. — Строго-настрого.
— Не подведи меня, Семен Михайлович, — сказал на прощание начальник управления. — А не то, как в белорусской сказке: будет мне, будет и тебе.
Вернувшись в ресторан, Семен Михайлович собрал коллектив и огорошил его новостью.
— Сами понимаете, товарищи, — закончил свой проникновенный спич. — Обмишулимся — последуют оргвыводы, вплоть до увольнения с работы. Всем понятно?
Люди закивали: терять место в ресторане не хотелось никому. Хлебная работа! Официанты получают чаевые, повара несут домой бесплатные продукты, сэкономленные на клиентах, а у буфетчиков полно халявного спиртного. Короче, всем тепло и сытно.
— И смотри мне, Коля! — директор показал кулак руководителю ансамбля. — Мне за вас сегодня выволочку сделали. Это с каких пор вы стали брать за песню по двадцатке?
— Так дают, — пожал плечами длинноволосый музыкант.
— Могут дать не двадцатку, а три года, — информировал его директор. — И петь будешь в тюремной самодеятельности. Распустились, понимаешь ли! Волоса свои поотрастили, певуны патлатые. Чтобы постриглись аккуратно!
— Ну, Семен Михайлович, — заныл руководитель музыкантов. — Мы же творческие люди, нам положено.
— Где и кем? — окрысился директор. — Управлением культуры исполкома? Нечего смотреть на Запад, мы живем в советской Белоруссии. Так что убирайте свои патлы! Я же не командую постричься налысо. Есть красивые прически. Пусть будет длиннее, чем обычно, но, чтобы аккуратно, а то ходите как хиппи. И песни чтоб были идеологически выдержанные. Не дай бог услышу «Поспели вишни в саду у дяди Вани» или какую буржуазную иностранщину! Это будет последний ваш концерт. Уяснил?
— Да, — вздохнул руководитель музыкантов…
Может, кто из персонала ресторана думал поживиться на роскошной свадьбе, но надежду эту резко обломали. С самого утра в субботу в ресторан явились два сотрудника из КГБ и, потребовав себе белые халаты, стали наблюдать за приготовлением блюд для свадьбы. Это было необычным, и Семен Михайлович встревожился.
— Зря не доверяете моим работникам, товарищи, — упрекнул суровых офицеров. — Даже грамма из продуктов не возьмем! Все, что получили, выставим на стол.