Невеста-изменница
Шрифт:
— В шпионаже? — хмыкнул Рис. — Абсурд! Ты дрался там как черт. Потерял при Балаклаве руку, когда спасал мне жизнь. Одного этого достаточно, чтобы снять с тебя подобные обвинения.
— Я тоже думал, что мой послужной список говорит сам за себя. Но видимо, я ошибся.
Рис лишился дара речи. Если он в чем-то и был уверен, так это в том, что Трэвис — лояльный подданный Англии.
— А что стало с дневником?
Трэв глубоко вздохнул.
— Хуже быть не может. На прошлой неделе ко мне пришли люди из военного
Рис пристально посмотрел на друга:
— Скажи, а там было что-то, чего не должно было быть?
Трэвис отвел взгляд и поправил на носу очки.
— Все, что я видел, все, что знал, находило отражение на тех страницах. Я хотел стать журналистом. Думал, дневниковые записи пригодятся мне в моей будущей работе.
— Проклятие!
— Похоже, меня подозревают в государственной измене, Рис. Поэтому я и не стал ничего описывать в письме. Поэтому мне и нужна твоя помощь.
Трэвису точно нужна была помощь, любая, какую он мог найти.
— Кто ведет расследование?
— Полковник Малкольм Томас из иностранного ведомства. Говорят, они с лордом Сандхерстом друзья.
— Час от часу не легче!
— Знаю.
Трэв ссутулился.
— Больше ничего не можешь мне сказать, дружище?
— Пока ничего.
Рис встал с дивана.
— Моя жена и я…
— Твоя жена? — Трэвис вскочил с кресла. — Ты женился?
Рис кивнул:
— На Элизабет.
— Насколько я помню, ты познакомился с ней, когда был в Брайервуде.
— Да, ты рассказывал мне о ее не слишком порядочном девере, но я думал, что ты…
— Это длинная история. Как ты говоришь, мы не всегда в ответе за то, что происходит. Место, где мы сейчас живем, называется Холидей-Хаус. Это близ деревни Хайгейт на Хэмпстед-Хит. Если я тебе понадоблюсь, пришли мне туда записку.
Трэвис даже улыбнулся:
— Значит, ты все-таки женился на ней! Я всегда думал, что ты ее по-прежнему любишь. Нужно испытывать очень сильные чувства к человеку, чтобы столько лет его ненавидеть.
— Возникли непреодолимые обстоятельства, — проворчал Рис. — Холлоуэй по-прежнему опасен. Я обещал ее защитить, так что выбора у меня не было.
На губах Трэвиса появилась понимающая улыбка, но вслух свои мысли он благоразумно не выразил.
— Поздравляю.
Рис ничего не ответил, как и не сказал приятелю, что еще не осуществил брачные отношения. И что считает дни до конца недели. И что каждая ночь рядом с ней растягивается в вечность.
— Хорошо, попробую что-нибудь разузнать, — пообещал он. — Но думаю, что одних обвинений Сандхерста достаточно, чтобы возбудить дело против тебя. Наверняка за этим стоит что-то еще…
— К сожалению, я сам ничего больше не могу сделать. Я пообещал не покидать дом,
Рису это не понравилось. Он похлопал приятеля по плечу:
— Я сразу сообщу тебе обо всем, что выясню.
Выйдя из дома и сев в экипаж, Рис задумался над положением Трэвиса и пожалел, что не имеет возможности ознакомиться с содержанием дневника. Предателей в этой стране вешали. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось с его другом.
Из дома Трэвиса Рис направился на Треднидл-стрит, в контору детектива Чейза Моргана. После покушения на жизнь Элизабет Морган утроил свои усилия по сбору информации о Мейсоне и Френсис Холлоуэй. Рис хотел обсудить результаты его расследования.
— Есть ли претензии к охране дома? — справился детектив, когда Рис сел за стол напротив него.
— Пока нет. Полагаю, вы этим людям доверяете.
— Большинство из них я знаю много лет, и каждый заслуживает доверия. Один из тех, кто несет охрану внутри дома, Джек Монтегю, возглавляет мой отдел безопасности и прекрасно знает свою работу.
Рис кивнул:
— Я разговаривал с ним перед отъездом и, естественно, никуда не уехал бы, если бы не был уверен в его профессионализме. — Сверля Моргана пристальным взглядом, Рис нетерпеливо поерзал в кресле. — Что насчет Холлоуэя? Что еще удалось вам узнать?
— К несчастью, не так много. Пара слуг в Олдридж-Парке сказали: с леди Олдридж действительно творилось что-то неладное, но что именно, они не знают и не имеют представления о том, что было тому причиной.
— Другими словами, у нас по-прежнему нет никаких доказательств.
— Пока нет. — Морган откинулся на спинку кресла. — Еще я разговаривал с адвокатом покойного лорда Олдриджа — Милтоном Брайсом. Судя по всему, граф собирался изменить завещание и оставить все, не относящееся к неотчуждаемой части графского наследства, своему брату.
Рис нахмурился:
— Непонятно. Его наследник — Джеред. Почему он решил изменить завещание?
— По словам Брайса, у Олдриджа были очень натянутые отношения с женой, они почти не разговаривали. Сын, которого она родила, тоже не принес ему радости. А Мейсон и Френсис были ему преданы. Полагаю, что для него это имело значение.
Опустив глаза, Рис с удивлением обнаружил, что его руки сжались в кулаки. Мальчик был милый и ласковый, за его робостью скрывался живой ум. Рис не понимал, как такой ребенок мог чем-то разочаровать Олдриджа.
— Тогда неудивительно, что Мейсон охотится за наследством мальчика, — заметил Рис. — Он считает его своим.
— Но это противоречит закону. Завещание осталось без изменений. Мальчик унаследовал все.
— Только если Мейсону не удастся добиться своего, — уточнил Рис.