Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Борн Георг Фюльборн

Изучив состояние работ на этом бассейне, д'Азимон повернул к дороге. И там, где дорога проходила через небольшую рощицу, лейтенант увидел притаившегося возле дерева человека. Наступившая темнота не позволяла офицеру различить, кто именно там стоит. Тогда он свернул с дороги и сделал несколько шагов к черному силуэту.

— Кто здесь?

В ответ он услышал зловещий, скрипучий смех.

— Да кто это? Отвечай! — крикнул д'Азимон и схватился за шпагу.

— Я не считаю нужным давать вам ответ, — прозвучал

вызывающе грубый голос.

— А, теперь я вас узнал. Вы — надзиратель Рошель, — сказал лейтенант. — Зачем же вы грубите мне? Не забывайте, кто вы. И знайте, что вопрос о вашей отставке почти решен.

— Меня отправят в отставку?

— Если этого пока не сделано, надзиратель, то только благодаря моей доброте, только потому, что я не хочу делать вас несчастным и нищим.

— Нет, господин лейтенант, вы-то наверняка хотели бы меня уволить, да только не от вас это зависит!

— Надзиратель Рошель, не испытывайте моего терпения. Перемените тон!

— Вы-то хотели бы меня прогнать, да попробуйте только!

— Я вижу, Рошель, что вы сами этого хотите, тогда следуйте за мной в дом коменданта. И вы будете немедленно уволены. Ибо таким тоном надзирателю недопустимо разговаривать с офицером.

В ту же минуту Рошель с рычанием бросился на офицера, взмахнув кинжалом.

Нападение было столь неожиданным, что д'Азимон не успел даже выхватить шпагу, а успел только выставить перед собой руки для обороны.

— В своем ли вы уме?! — воскликнул лейтенант. — Что вы делаете? Сейчас же бросьте оружие!..

— Ну, уж не–ет! На этот раз вы не уйдете живым! — хрипел Рошель. Он отлично понимал, что пропадет, если д'Азимон уйдет живым. А если его труп найдут в этом глухом месте, то припишут убийство какому-нибудь каторжнику.

Они боролись в темноте, офицер и надзиратель, и оба не хотели упасть, уступить. Д'Азимон сделал одну отчаянную попытку вытащить из ножен свою шпагу, но в ту же минуту Рошель ранил его кинжалом.

— Вы хотите убить меня, Рошель? — спросил лейтенант сдавленным голосом.

— Да, я хочу этого! — выдохнул Рошель и снова занес кинжал.

— Вы с ума сошли! — крикнул д'Азимон и ударил надзирателя кулаком в лицо.

В то же мгновение надзиратель вонзил кинжал глубоко в грудь офицера.

— Помогите! — еще смог крикнуть лейтенант, но тут же зашатался и упал. Кровь хлынула из раны.

Когда Рошель нагнулся к хрипевшему уже офицеру, чтобы вытащить застрявший кинжал, он услышал быстрые приближающиеся шаги.

— Что здесь происходит? Кто звал на помощь?

Рошель глянул в сторону подошедшего человека и тотчас узнал в нем каторжника Марселя. Дьявольская мысль промелькнула в голове надзирателя. А не погубить ли одним ударом обоих ненавистных ему людей?…

— Я умираю… — прохрипел д'Азимон.

Марсель наклонился над ним.

— Вот он, убийца,

вот он! — заорал благим матом Рошель и, наскочив на Марселя, схватил его.

Марсель оторопел от такого оборота дела.

— Стража! Сюда! — орал Рошель. — Здесь произошло убийство. Каторжник напал на офицера и убил его!

— Дьявол! — вскричал Марсель. — Кто убийца? Ты или я?

— На этот раз ты не отвертишься! — продолжал кричать Рошель. — Сюда, часовые! Он меня душит!

Патруль, услышав крики, уже спешил к роковому месту.

— Сюда! Схватите его! — не переставая, кричал Рошель. — Я нашел его рядом с убитым. Он и меня хочет заколоть!

— Да это же лейтенант д'Азимон! Он, кажется, мертв! — кричали подбежавшие солдаты.

Один, следуя призывам надзирателя, схватил Марселя, другие суетились вокруг офицера, в груди которого торчал кинжал.

— Я не убийца, — говорил Марсель солдатам. — Это надзиратель…

Но солдаты, не слушая уверений каторжника, отвели его в караульную, а убитого Рошель распорядился унести в лазарет.

— Я опоздал на одну минуту, — говорил Рошель врачам, которые вынули, наконец, кинжал из раны, признав ее смертельной.

Однако при этом врачи заявили, что лейтенант еще жив. Это сильно обеспокоило надзирателя, и он никак не хотел уходить из палаты.

Наконец усилиями врачей удалось привести раненого в сознание. Врачи знали, что это возвращение к жизни может продолжаться считанные минуты. Поэтому необходимо было записать показания умирающего.

В это время Марсель рассказывал коменданту и офицерам суть происшествия и уверял, что не он, а надзиратель Рошель совершил преступление. Генералу Миренону тотчас вспомнился недавний разговор с лейтенантом о Рошеле. Д'Азимон не послушался предостережения.

Когда Марсель рассказал все, что знал, комендант обратился к офицерам и изложил свою точку зрения на происшествие.

В эту минуту в кабинет вошел один из докторов с донесением, что обреченный на смерть лейтенант пришел в сознание. Комендант тотчас же приказал схватить надзирателя Рошеля и привести его к лейтенанту д'Азимону. А сам вместе с Марселем и офицерами поспешил в лазарет, чтобы немедленно занести в протокол показания раненого.

Д'Азимону оставалось жить несколько минут.

Когда к нему подвели надзирателя Рошеля и каторжника Марселя и спросили об убийце, то он молча указал на Рошеля.

— Было темно! — начал упираться Рошель. — Господин лейтенант спутал меня с каторжником. Бредит он, бредит!

— Довольно! — прервал комендант надзирателя в его негодовании. — И без показаний лейтенанта все ясно.

Священник принес умирающему святые дары, при нем д'Азимон еще раз повторил свои показания. Через несколько минут он умер, успев только проститься с комендантом и с офицерами.