Невеста Красного ворона

Субботина Айя

— Ма’ну, это давно в прошлом.
– Я не оправдываюсь, потому что все это - моя личная тропа по раскаленным углям и битому стеклу, и у меня были месяцы, чтобы избороздить ее вдоль и поперек. Но сейчас прошлое снова стоит между нами, и оно все так же ранит до крови.
– Я ничего не знала о ней, клянусь. Узнала уже когда ждала ребенка. И я сразу порвала с ним. Ты должен мне верить.

Ничего в его лице не меняется. Он все так же ошарашенно смотрит сквозь меня.

— Я держал в руках проклятый руль, - бормочет он.
– Хотел остановить ее. Хотел помешать.

Из

моей груди вырывается невольный вздох облегчения. Что ж, хотя бы это мы выяснили - Ма’ну, как бы там ни было, не хотел моей смерти. Возможно, благодаря его вмешательству я осталась жива.

— Аврора.
– Взгляд Ма’ну становится острым, почти злым, хоть эта злость направлена не на меня.
– Это он стрелял в меня в тот день?

Знаю, что не должна ничего ему говорить, поэтому до боли прикусываю губы. Ма’ну уже рядом: опускается на колени, обнимает меня за лодыжки. И теперь я вижу, что он больше не потерянный мальчишка без прошлого. Передо мной рассерженный зверь, и он жаждет крови. Не псих и не эксцентрик, а цельная личность, которая не боится посмотреть в глаза прошлому.

— Мне надоело быть слепым идиотом, - жестко произносит Ма’ну.
– Я хочу знать, что случилось. Это он стрелял?

Я молча киваю.

И осознаю, что теперь наша жизнь совершит еще один резкий поворот в неизвестность.

Ма’ну зачем-то кивает, но это явно никак не связано с моими словами. Скорее всего, соглашается с собственными догадками. Я хочу спросить, о чем он думает, но мне страшно. Мой сумасшедший лунник далеко не так прост, так может показаться, и за внешностью растерянного мальчишки скрывается что-то неподконтрольное, чего он и сам боится.

— Я догадывался, - наконец, говорит он. Приподнимается, напоследок чуть сильнее стиснув пальцы у меня на коленях. Жест, которым он словно проверят меня на крепость: смогу ли, выдержу ли новую трансформацию?

Я успеваю поймать его ладонь - и Ма’ну смотрит на мои пальцы, которые я крепко переплетаю с его. Мне хватит слов, чтобы сказать, как много он для меня значит, и это совсем не связано с любовью, но слова не нужны ни одному из нас. Разговоры нужны людям, которые пока не достигли пика понимания, когда достаточно просто взгляда или жеста, который все равно будет красноречивее всех придуманных человечеством эпитетов.

— Он никогда не любил ни меня, ни брата.
– Ма’ну стоит около окна и методично ударяет кулаком в подоконник. Это не бесконтрольная ярость, это - чистая, незамутненная эмоциями злость, где нет места безрассудству.

И я с облегчением выдыхаю. Знаю, что в эту минуту могу казаться жестокой стервой, но я бы с удовольствием посмотрела, как мой раненый, но выживший в жерновах жизни зверь вцепится в шакала и перегрызет ему глотку. В том, кто выйдет победителем в этой схватке, у меня нет сомнений.

— Он за все ответит, Аврора, - обещает мой лунник. Это не пафосная клятва, это непреложная истина - он сделает все, чтобы увидеть врага поверженным, и когда все закончится, Шэ’ару придется очень постараться не сдохнуть.

Может быть, Ма’ну необходимо личное пространство в эту минуту - я не знаю. Но и дальше

сидеть в стороне просто не могу. Порывисто встаю и бегу к нему, чтобы крепко - сколько есть сил!
– обнять за талию и прижаться к его спине. Он накрывает мои ладони своими.

— Ты все еще не против завести кота, Аврора?
– Он сует руку в карман брюк и достает скомканную газетную вырезку. Вот, значит, ради чего он кромсал ее утром.
– Приют за городом.

— Не уверена, что…

— Я уверен, Аврора, - перебивает он.
– Хватит прикрывать меня своей спиной. Я смогу дать сдачи.

Глава тридцать четвертая: Аврора

Мне нравится, как он выглядит, хоть вряд ли это можно назвать деловым стилем. Р’ран в рубашке и пиджаке выглядит настоящей акулой бизнеса, и я не сомневаюсь, что даже если рубашка будет мятая, а пиджак из дешевого супермаркета готовой одежды, он все равно будет выглядит так же. Просто потому, что это Р’ран.

А Ма’ну…Я прикрываю рот рукой изо всех сил стараясь сдержать эмоции, а это ой как не просто, потому что эмоций много. И желание глупо хихикать, и улыбаться, и взять моего психа за шиворот, затащить его обратно в дом и снять с него все до последней нитки. Потому что мой Ма’ну в рубашке, пиджаке и джинсах выглядит просто каким-то сексуально расхлябанным студентом престижного универа. Воротник рубашки расстегнут и поднят, поверх него болтается лишь бы как наброшенная петля люксового галстука, приталенный пиджак сидит просто идеально. И в комплект к этому всему - потертые джинсы и кеды. Надругательство над всеми правилами, но чем больше я на него смотрю, тем сильнее верю, что именно так и нужно носить все эти вещи.

— Терпеть не могу рубашки и галстуки, - сетует мой муж, то и дело поправляя манжеты.
– Чувствую себя похороненным заживо.

— Фи, что за невкусные ассоциации, - подтруниваю я. Чтобы не передумать и не поддаться собственной фантазии, тяну его с порога к машине.

Это наша первая вылазка из «Атласа» с тех пор, как Шэ’ар заявил о своем намерении упечь Ма’ну под опеку санитаров. И с каждым днем я все больше убеждаюсь, что он не просто так сказал об этом в лоб. Рассчитывал, что Ма’ну испугается и сбежит, или снова натворит глупостей, или - этот вариант самый мерзкий - хотел таким образом ударить его неокрепшую психику. Лиса, попавшая в капкан, способна отгрызть себе лапу, лишь бы освободиться, а Ма’ну устроен в миллион раз сложнее.

Я немного нервничаю, но быстро успокаиваюсь под взглядом мужа. Эти перемены в нем не могут не радовать. Как там в сказке? «Рос не по дням, а по часам»? Так вот, мой лунник становится скалой куда быстрее. Больше не ворочается ночами в постели, не ходит по ночам, застывая в лучах лунного света. Спит крепко и без сновидений. И пресекает все мои попытки разузнать, что происходит в лабиринтах его разума.

— Ты же не против, если мы возьмем не породистого котенка?
– спрашивает он, уверенно ведя машину одной рукой. Поворачивает голову, и я вижу себя в отражении темных стекол солнцезащитных очков.