Невеста мафии
Шрифт:
– А где консервы? – недоуменно спросил я у Лидочки.
– Какие консервы? – удивилась она.
– Сардина в масле, две банки. Я их вчера нашел, сюда спрятал.
– Зачем? – в ее голосе послышалось возмущение.
– Про запас.
– Я от голода умираю, а у него консервы были.
– Были да сплыли. Вопрос, куда?
– Может, Инна взяла?.. – вспоминая, наморщила она лоб. – Кажется, она копалась за печкой… Да, да, я слышала… А там консервы были? Вот же сволочь!
– Тихо, тихо, нельзя так о мертвой…
– А ей можно было
– Может, подробности вспомнишь?
– Может, по пути? – спросила Лидочка. – Идти уже надо.
– Да, надо, – кивнул я.
Но все же потратил немного времени, чтобы еще раз обойти по кругу наше зимовье. Если Инна украла консервы, она должна была вскрыть их, съесть и выбросить банки где-то рядом с домиком. Но я не нашел ни одной даже ржавой жестянки.
А если она съела консервы, она должна была насытиться и потому вернуться в состояние полной психической заторможенности. Тогда бы она не полезла в петлю.
– Ну, мы идем? – нервно спросила Лидочка, с напряжением всматриваясь в сторону, откуда вероятней всего могла появиться погоня.
И, не дожидаясь меня, направилась прочь от зимовья. По идее, я должен был последовать за ней. Но я выбрал несколько иной маршрут и позвал девушку за собой.
– Нам не туда, нам сюда нужно! – протестующе замахала руками Лидочка.
Но я остался верен себе, и ей пришлось бежать за мной.
Я шел в направлении, которое, по моему мнению, могло вывести нас к реке, а по этой речушке можно было выйти к Тохомке. Но шел я не наобум, а по следу, который кто-то оставил здесь совсем недавно. Примятая трава, сломанная веточка… Вскрытая консервная банка, вторая… Та самая сардина в масле…
Я задумался, глядя на приземистый домик, уже почти скрывшийся в зарослях карликовой березы. Зачем Инне понадобилось так далеко уносить банки? Может, она боялась, что я найду их и узнаю тайну исчезновения неприкосновенного запаса?..
Банки были вскрыты аккуратно, надрезы ровные, без рваных надрывов и вмятин. Так жесть можно разрезать только ножом, а в распоряжении Инны был только топор… Но какими бы плавными ни казались мне надрезы на жестяном кругу, заусеницу я все-таки обнаружил, а рядом с ней – следы крови. Я вспомнил свежий порез на руке покойницы и представил, с какой жадностью она уплетала консервы, пальцами выхватывая из банки куски рыбы…
Все можно было объяснить, кроме одного. Чем Инна могла вскрыть консервные банки? Ясно же, что не топором… Может, у нее в кармане был нож? Но ведь я ничего не обнаружил… Может, нож она тоже выбросила, но зачем?
– Вот же сучка! – раздосадованно сказала Лидочка, глядя на пустую консервную банку.
– О покойниках не надо плохо, – в раздумье напомнил я.
– Ты же хотел подробности узнать, – горько и с душевным надрывом усмехнулась она.
– Пошли.
Я отбросил жестянку в сторону и, поправив на плече автомат, шагнул в неизвестность.
– Если бы ты знал, как она над нами издевалась! – вдогонку мне
– Кто? Инна?
– Ну не я же!.. Она у нас надсмотрщицей была. Мы руду дробили, а она командовала нами. Кто не слушался, тех она била!
– А что, были такие, кто не слушался? – удивленно спросил я. – У нас, например, все бригадира слушались…
– А ты?
– Тоже слушался, пока не прозрел.
– Я тоже прозрела… – неуверенно сказала Лидочка. – Ну, не совсем, но понимала, что меня закодировали… Ужасное состояние. Гребешь, как раб на галерах, еще этому и радуешься… Если нас вдруг поймают, я обратно не вернусь. Лучше застрелюсь!
– Не надо стреляться. Нормально все будет. Прорвемся… Значит, Инна у вас надсмотрщицей была? А почему она тогда в бараке оказалась?..
– Кому-то из начальства не угодила. Закодировали ее и в барак отправили. На самое дно, что называется, сбросили…
– Закодировали, сбросили. Как все просто. Как будто не человек, а мусор какой-то…
– Ты сам в этой упаковке был, сам все понимаешь.
– Да уж, да уж…
Я замолчал, чтобы не тратить силы на разговор. Дорога трудная, сплошной бурелом – стволы деревьев на пути, как препятствие для лошадей на конкуре.
А скоро мы и вовсе уткнулись в болото. Сначала почва просто колыхалась и хлюпала под ногами, а потом начались непроходимые топи. Такое ощущение, что в этих местах снимали фильм «А зори здесь тихие».
– Не пройдем, сгинем, – отчаянно мотнула головой Лидочка.
– Если здесь болото, значит, где-то рядом река.
Я был похож на оптимиста, который, вляпавшись в коровью лепешку, надеется прибавить в росте на сантиметр-два, потому как навоз – превосходное удобрение.
– Тупик это, а не река, – покачала головой Лидочка и, привычно уже отмахнувшись от облачка гнуса, обессиленно села на гнилую корягу. – Не туда пошли… Да и я не туда нас вела, – немного подумав, добавила она.
– А куда нужно? – спросил я, вспомнив, как вчера ночью она вывела нас к зимовью.
– Обратно возвращаться.
– Куда – в Огонек или на рудники?
– В Огонек, туда все свозят…
– Что все?
– Золото… Да дело не в том. Дело в вертолете… Мы отсюда только на вертолете сможем выбраться…
– Ну, есть и другие пути, – сомневаясь в этом, поскреб я опухшую и зудящую от укусов щеку.
– Тупик вижу, а путь – нет.
– Вертолет наверняка охраняют.
– Само собой. Но у нас оружие…
– Против толпы мой «Бизон» хорош только в стаде себе подобных. А он один… Я, может, и авантюрист, но не до такой же степени. Нет, ничего хорошего из этого не выйдет, – категорично мотнул я головой. – А плохого и в тайге полно…
– Я же видела, как ты охранников раскидал. Сколько их было? И ты один против них, без оружия…
– Мне просто повезло.
– И сейчас повезет! Я знаю, где вертолетная площадка!
– Возле «Сель-Клуба»?
– Ну вот, и ты знаешь! – обрадовалась Лидочка.