Невеста миллиардера
Шрифт:
Что ни говори, а в дружбе с богатыми людьми есть свои преимущества. Никакого тебе нудного ожидания после церемонии, когда стоишь и скучаешь и хочется пить, а фотограф все щелкает и щелкает своим аппаратом. Здесь, в мельбурнском ботаническом саду, для приглашенных был разбит шатер. Члены семьи общались между собой, иногда отвлекаясь, чтобы, как того требуют правила, попозировать фотографу. А гостям тем временем подали восхитительные фрукты и шампанское.
Эйден представил Табиту родителям, и она, принимая бокал шампанского, улыбнулась им.
– Красивое венчание, правда? Хотя я не уверена, что у Симоны подходящий наряд. По-моему, в церковь не подобает надевать платье с высокими разрезами. Джереми, а ты как считаешь, дорогой?
Джереми Чемберс вовсе не выказывал того энтузиазма, который излучало лицо его супруги.
– Она не лучше и не хуже других невест, которых мне случилось повидать за этот год. Все они одинаковые, - ответил он громогласно, ничуть не смущаясь тем, что его могли услышать посторонние.
– Как это верно!
– тоскливо протянула Табита, тут же пожалев о сказанном.
– И это только начало, - умудренно заметил Джереми.
– Дальше пойдут крестины. Не успеете оглянуться, как дети ваших друзей переженятся, и все пойдет по новой. Марджори, в отличие от меня, любит ходить на свадьбы. Она считает своим долгом присутствовать на каждой из них. Для нее даже не важно, насколько близким родственником приходится ей новобрачный. Кстати, о родственниках. Пожалуй, мне следует пойти поздороваться с некоторыми из них. Рад был с вами познакомиться, Табита.
Джереми протянул было ей руку, но на полпути передумал и поцеловал ее в щеку, к немалому изумлению Эйдена, который наблюдал за происходящим, вытаращив глаза.
– Скажите пожалуйста! Да ты пользуешься успехом! Моему отцу мало кто нравится.
– Он замечательный, - с упреком возразила Табита.
– Он замечательный только для своего послушного сыночка. А вот, кстати, и он, легок на помине.
– Завье!
– воскликнула Марджори, нежно целуя сына в щеку.
– Я уже не ждала тебя. Где ты задержался?
– Работал.
– Но сегодня же суббота!
– возразила Марджори.
– Хотя тебя это никогда не останавливало.
Но, впрочем, ни слова о работе! Лично я сегодня намерена повеселиться от души. Ты уже знаком с Табитой? Это... э-э-э...
– пауза казалась бесконечной, но наконец Марджори нашлась, подруга Эйдена.
Эйден тут же приник к своему бокалу, избегая встречаться с Табитой взглядом. Твердый взгляд Завье, напротив, задержался на ней, словно беря на прицел.
– Немного. Мы встретились в церкви.
– Он протянул Табите руку, и она робко ее пожала, отметив про себя и его горячую ладонь, и крепкое рукопожатие.
– А где же Люси?
– поинтересовалась Марджори.
– Эми, - поправил ее Завье.
– Она приводит в порядок макияж.
– Хорошая девушка, - тепло отозвалась Марджори, - она была бы красивой невестой.
– Ты, как всегда,
– А что мне еще остается? У меня двое сыновей, которым за тридцать, - сказала Марджори, обращаясь к Табите, - и до сих пор ни намека на женитьбу, о внуках я вообще молчу. А Симоне, между прочим, едва исполнилось двадцать. Того я и смотрю, у Кармелы улыбка от уха до уха.
– Это потому, что дочке Кармелы удалось подцепить богача, который вытащит их из долгов, а вовсе не из-за того счастья, которое улыбается Симоне.
– Ах ты!
– Марджори игриво погрозила Завье пальчиком.
– Не иметь долгов, в сущности, и есть счастье. Отец бы порадовался!
Табита с интересом слушала этот разговор.
Ей нравилась беззлобная словесная перепалка матери с сыном.
– Он и правда очень бы обрадовался, - повторила Марджори, в голосе которой послышалась настойчивость.
– Это самое заветное его желание.
– Какое это у твоего отца самое заветное желание?
– Все обернулись на приблизившуюся Эми. Блистательная, безупречно одетая и благоухающая дорогими духами, она пробралась к Завье и взяла его под руку, на что тот почти никак не отреагировал.
– Я упустила что-то важное, милый?
– промурлыкала она своим низким грудным голосом - Ровным счетом ничего, - мрачно ответил Завье, бросая на мать предостерегающий взгляд.
– По крайней мере ничего такого, что стоило бы твоего внимания.
– Высвобождая локоть из ее цепких рук, Завье кивнул на фотографа, который крутился поодаль.
– Полагаю, наша очередь позировать перед камерой.
Эми, которая только что поправляла свой макияж, тут же вытащила из сумочки зеркальце и принялась подкрашивать губы.
– Табита, пойдем, - позвал ее Эйден, делая знак рукой.
Но Табита отрицательно покачала головой.
– Иди без меня, я не член семьи.
– При чем тут это? Пойдем!
Но Табита осталась непреклонной. Ей показалось неуместным, чтобы эта ложь была запечатлена еще и на фотопленке.
– Фотограф сказал "только члены семьи".
Эйден, прошу тебя, не заставляй меня чувствовать себя неловко.
– Ну, тогда ничего, если ты пять минут побудешь одна?
– Эйден, иди, ради бога! Тебя все ждут.
Потягивая шампанское, Табита наблюдала за тем, как все выстроились перед камерой. Вид Чемберсов воскрешал в памяти Табиты эпизоды из фильмов про мафию: их одежда была более темных тонов, чем у других, их мужчины были выше, а волосы у них были подстрижены чуть аккуратнее. Богатство и гены - роковое сочетание. Лишь Эйден не слишком вписывался в общую картину. Мягкие черты лица и выразительные жесты выделяли его из группы немногословных и угрюмых родственников. На фоне внушительной и однородной семьи Чемберс был также заметен и Завье: он возвышался над ними как скала, превосходя всех по росту. Его волосы были темнее, чем у остальных, и, судя по тому, с каким благоговением все к нему относились, он пользовался самым большим влиянием.