Невеста миллионера
Шрифт:
— Не надо, мне не интересно! — закричала я, но Нике было плевать, она наклонилась ко мне и зашипела то, что я никогда не хотела бы услышать.
— Твой папочка вчера получил подарочек от моего. Знаешь, что, вернее, кого? — засмеялась она, и я уже понимала, о чем будет речь, чувствовала, что не просто так мой отец вчера вернулся пропахшим женскими духами и чем-то мерзким. — Меня. На блюдечке, так сказать. И пока они обсуждали свои важные дела, я должна была сидеть под столом и обрабатывать твоего папашку. Член, надо сказать, у него отстой. Бывали и получше.
— Заткнись!
— О, как мало ты знаешь об этом мире. Разве откажется мужик от красивой девки, когда дома живет свинья. Давай будем честными. Твоя мать не самая красивая на свете.
— Закрой рот! — вырвалась и я и, не сдержавшись, ударила ее. Со всей своей подростковой силы. — Не подходи ко мне! Не приближайся к моей семье. Это ваша прогнила насквозь, а моя не такая.
— А чего ж ты тогда пялишься на моего прогнившего братца? Сосочки встают, когда видишь его без футболки, а? — она пошло провела руками по своей груди, и я сбежала. Я не собиралась перед ней отчитываться за подростковые желания. Я не воспринимала их всерьез, была уверена, что все кончится. Рано или поздно эта глупая страсть пройдет.
Я рванула от Ники домой, сразу на кухню, где мама пекла пирожки, а папа рассказывал о своей работе. Такой домашний пухляш, которого я бесконечно любила. Доверяла безгранично. До вчерашнего дня, когда мама ездила к своей матери в Челябинск. В тот вечер я должна была замолчать. Сохранить все в себе или поговорить с отцом наедине. Но во мне было столько обиды, столько страха, что Ника не обманула, и еще боль от удара об машину. Глупая, глупая.
— Дочка, ты себя совсем загоняешь, — улыбнулась мама и показала на румяные жаренные пирожки. До сих пор помню этот нежный вкус. — Садись покушай.
— Папа? Это правда? Ника сказала правду?
— Ты о чем? — повернулась мама. — Дочка, у тебя кровь.
— Папа, Ника сказала, что она тебе… — я даже произнести этого не могла. — Делала минет. Вчера, когда ты был у Черепановых.
— Что за чушь? — покраснел отец и вскочил, посмотрев на мать. — Элла, эта девка врет, ты же знаешь, какой образ жизни она ведет. Пьяная, курящая.
Но она не поверила. Она знала отца как облупленного, она знала, что врет.
— Ты слышишь меня? — щелкнула пальцами уже взрослая Ника, внимательно рассматривая мое лицо. — Оглохла?
— Теперь слышу. Что вам нужно?
— Хотела поинтересоваться, как тебе спится с инвалидом.
— Я не…
— Точно, точно, ты здесь просто готовишь. А это, — она задирает мою юбку, обнажая резинку чулок. — Поварская форма. Если рассчитываешь на что-то большее, чем просто перепихон, то закатай губу.
— Я не… Не обязана перед вами отчитываться.
— Точно. Собирай манатки… Ты уезжаешь.
— Что?
— Что слышала. Брат у себя в комнате, так что тебе никто не помешает. В этом доме будет только одна хозяйка. И это не ты.
Это был отличный шанс уехать. Ничего не отвечать. Не дерзить. Махом избавиться от прошлого и просто жить как жила дальше. И если Ника собирается
— Хорошо, — моя сумка была уже готова, и я просто подошла к шкафу и взяла ее в руку.
— Не поняла?
— Хорошо, я уеду. Только проведи меня через охрану, они не пускают меня.
— Даже скучно. Неужели мой брат настолько стал плох, что ты не поборешься со мной.
Бороться с психопаткой, которую продавал собственный отец. Увольте. Мне еще сына воспитать надо.
— Вы сами сказали, что в доме должна быть единственная хозяйка. Это вы, Вероника.
— Любопытно. Мы не встречались раньше? — кожа похолодела от взгляда, которым она обвела мое тело. — Хотя вряд ли я бы стала общаться с обычной поварихой.
— Точно. Так мы идем?
— Да, пошли, покажу тебе запасной ход и даже вызову такси. Цени мою добродетель.
Главное от нее не захлебнуться.
— Что? — черт, неужели вслух сказала?
— Ничего, пойдемте, — я ни минуты не хочу оставаться в этом доме.
Глава 28. Харитон
От сестры до сих пор потряхивает. Объяснять ей, кто такая Ева, что она делает в моем доме, не посчитал нужным. Тем более отчитываться. Она, конечно, сестра и я, разумеется, за нее любому пасть порву, но и она должна знать свое место.
Наверное, не знай я, что делал с ней отец, не снимай я это на камеру, я бы плюнул на нее. Но мы всегда были в одной лодке. Прогнившей, гнилой лодке, наполненной грязью, но мы поддерживали друг друга. С самого детства покрывали, получали люлей, были действительно одной семьей. Тем не менее она тот омут памяти, который постоянно напоминает, каким бесхарактерными и слабовольным я был. Не мог противостоять отцу, не мог даже ударить его. Не защитил сестру, когда та начала не только идти на поводу у отца, но и сама искать клиентов.
Не знаю, истории ли Евы с их выводом о преступлении и наказании, а может быть появление сестры и всколыхнувшиеся воспоминания, но я понял, почему пошел спасать Нику. Почему мстил за нее отцу Даши, теперь уже Синицыной и другим ублюдкам, которые имели мою сестру. Я не ее защищал, ей это было не нужно, я тешил свое чувство вины. Чувство вины за то, что в свое время не смог ничего изменить. Не убил ублюдка в тот самый миг, когда он вручил мне камеру и сказал снимать сестру. Можно сколько угодно говорить, что дети не несут ответственности за поступки родителей, но мы все несем ответственность за свои поступки, а я не сделал ничего.
— Харитон Геннадьевич, — отвлек меня от самобичевания Гоша, заглянувший в дверь. — А я уже вступил в свои обязанности?
— Не понял. Что за вопросы?
— Просто если вступил, то должен вам сказать, что ваша сестру вывела вашу… Повара через заднюю дверь и повела к калитке в сад.
Я бы хотел вскочить, но боль в ногах дала о себе знать, и я просто проревел.
— Туда. Всех. Не дать уйти.
— Я так и хотел сделать, но разве она не испугается?
— Быстро я сказал, — проорал я, и сам поехал в сторону черного хода. Он вывел меня на дорожку, я увеличил скорость. Эта штука может разгоняться до двадцати километров в час, все быстрее чем ногами. А сейчас это было необходимо. Невольно взглянул на небо, где стремительно темнело, и матерился про себя. Это же надо. Нет, это же надо! Мало того, что она так и не сказало о себе ни слова правды, так она еще и смотаться решила. От меня. Словно я какое-то чудовище!