Невеста младшего брата
Шрифт:
— Что вам ещё от меня нужно? — выдыхаю, испытывая ледяной озноб. — Бровь я зашила. Там всё отлично. Дальше наблюдайтесь у своего лечащего врача. Дней через десять он снимет вам шов.
— На сегодняшний вечер ты и есть мой главный лечащий врач, — говорит он ровным и спокойным тоном, от которого очередная волна мурашек слетает по затылку вниз.
— На сегодняшний вечер с меня хватит! — выпаливаю я, машинально вжимаясь спиною в дверь. — Или вам нужна прививка от бешенства брови? Проститутка со стетоскопом? Можно уточнить запросы?
— Потанцуем? — не обращая внимания на мою истерику,
— Вы сумасшедший? — чувствую, как у меня начинается подергивание правого века.
— Если мужчине нравится женщина — это признаки психического заболевания? — растянув лукавую улыбку, Пожарский подходит ко мне впритык. В нос ударяет его мужской приятный запах. Мужчина берет меня за руки, вынуждая уронить на пол сумку. Краем сознания отмечаю, как из нее вываливаются на пол мои личные вещи. В любой другой ситуации я бы бросилась их собирать. Но сейчас, глядя в глаза своего мучителя, я не могу не то что пошевелиться, у меня не получается ответить ему «нет». — Впервые о таком слышу, Ива. Не расскажешь подробнее об этом в танце?
Испытывая противоречивые чувства, я отрицательно верчу головой, а он продолжает любоваться моим лицом, обводя взглядом каждую черточку, каждую линию, словно запоминая.
— Зачем вы заблокировали дверь? — прорывает меня наконец.
Максим Андреевич склоняется надо мной, едва не касаясь щекой моего виска.
— Чтобы одна прекрасная особа не покинула стены этого дома, — вкрадчиво поясняет, парализуя своим хрипловатым голосом. — А если серьезно, малыш, то люди делают это регулярно для своей безопасности. У себя ты не запираешь входную дверь на ночь?
— Запираю... — выдыхаю и снова втягиваю в легкие его опьяняющий мускусный запах с теплыми древесными нотками. Аромат взрослого, сексуального мужчины действует на меня как яд. Отравляет, отнимая силу воли. Я вся дрожу. Кожа под стеганой атласной подкладкой пальто становится гусиной. В неё будто кто-то иголок натыкал. Нервные окончания невыносимо горят…
Почему?
Что со мной не так?
Ни один мужчина никогда не производил на меня такого сильного впечатления как этот.
Меня не должно к нему тянуть, но это происходит помимо моей воли.
В присутствии Максима Андреевича я забываю о важных вещах, о том, что каких-то пару часов назад я целовалась с его младшим братом. Мы с Ильей пока ещё не расстались. Это неправильно и это пугает. Максим Андреевич намного старше меня. Между нами ничего не может быть. Абсолютно. Мы слишком разные. Ему нужна девочка на ночь. А мне? Мне это совершенно не нужно!
Господи, я ведь по собственной воле не смогу с ним переспать, хоть мне и понравился его поцелуй. Такой нежный и волнующий, такой чувственный, что душа в теле замирала. И я бы хотела попробовать его губы ещё раз… Один только раз. На прощание.
Ива, ты, похоже, рехнулась…
У тебя в голове весь мир перевернулся.
— Пальто придется снять, — голос Пожарского прерывает мои мысли. Он несильно сжимает мои ладони и медленно тянет на себя. — Пойдем? Я разожгу в камине огонь.
Отмечаю, как вздымается от поверхностного дыхания его рельефная грудь, как плечи
— Максим Андреевич?... — обращаясь к нему, сопротивляюсь, продолжая вжиматься спиной в массивное полотно из дерева и стали.
Нельзя мне снимать пальто. Под ним я практически голая. В одном откровенном белье и в чулках.
Думая об этом, я снова теряюсь. Не могу связать и трех слов.
— Что, Ива? — сверлит взглядом в упор.
— Мне и так нормально, — шепчу я, ощущая, как по лицу и открытой шее сползают языки пламени. — В верхней одежде... В смысле… в пальто. Я его не сниму.
— Ужинать тоже будешь в пальто? — его брови выразительно выгибаются.
— Можно мне тогда одну из ваших пижам? — нерешительно интересуюсь я, продолжая подпирать собою дверь.
— Чем тебя не устраивает моя рубашка?
Он долго смотрит мне в глаза, медленно поглаживая большими пальцами мои кисти.
Кожа на руках становится чувствительной, пронизанной миллиардами импульсов.
Наслаждаясь обескураживающими ощущениями, я грызу губу и пытаюсь дать оценку происходящему. Пытаюсь, но не могу. В толк не возьму, почему этот мужчина становится мне интересен. Почему меня тянет узнать его ближе. Почему желание сбежать отсюда оказывается равносильным желанию остаться. Даже несмотря на то, что я чувствую исходящую от Пожарского опасность. От него так и прет мужской силой и энергией. Ему сложно противостоять. Это выше моих сил, выше моих принципов. Это за гранью моего понимания…
А ещё я боюсь привязаться к нему. Боюсь, что завтра всё изменится, и Максим Андреевич станет прежним.
— Ива, — отступая назад, Пожарский буквально отрывает меня от двери, утягивая за собой вглубь дома, — я не сделаю с тобой ничего такого, чего бы ты сама не хотела. Меня можешь не бояться.
— Я вас не боюсь, — отвечаю тихо, на что мужчина скептически хмыкает.
Боже, да он видит меня насквозь.
Считывает эмоции и реакции с той же скоростью, что и полиграф.
— Отлично, тогда поможешь мне справиться с лобстерами. — Услышав треск пластика, он на мгновение замолкает. Мы оба останавливаемся и устремляем взгляды на пол. Он убирает ногу с моей раздавленной пудреницы. Прилипший к его ступне один из фольгированных квадратиков бросается нам обоим в глаза. Подняв ногу, мужчина отрывает упаковку с презервативом от стопы, а я в это время готова сквозь землю провалиться. Охваченная стыдом, почти не дышу и вспоминаю заботливую тетю Ларису.
Божечки, ну что за день такой?
Реально хочется взвыть.
Что он обо мне подумает после этого?
— Кажется, я что-то раздавил, — выдает Пожарский, прочистив горло.
Наше пристальное внимание приковано к одному злосчастному предмету в его руке.
Будь он неладен, этот тетин «Дюрекс»…
— Это была… моя пудра… — сглатываю, и тоже прочищаю сжатое от волнения горло.
— Угу… — повертев в пальцах презерватив, Максим Андреевич невозмутимо возвращает его мне. — Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает, добивая тяжелым взглядом.