Невеста на неделю, или Моя навеки

Обская Ольга

— Смотрю, вы очень легко одеты. К концу недели передали резкое похолодание. У вас есть с собой теплые вещи?

Сразу вспомнился звонок бабушки и ее заботливое воркование про шерстяные носки и шарф. Ну, бабушку—то Полина успокоила ложью, что все в наличии. Проверить та все равно не сможет. А вот что ответить Вернандине? По—правде говоря, к прохладной осенней погоде Поля готова не была, но все же бросила непринужденно:

— У меня есть с собой кофточка.

Фрея строго покачала головой. Ну, точь—в—точь

как Полина бабушка. Сейчас скажет что—нибудь в духе: нельзя так беспечно относиться к своему здоровью. К счастью, от нотации Вернандина все же воздержалась, но произнесла решительно:

— Идемте, — и проследовала к двери.

Эмиль с улыбкой смотрел на бабушку. Его умиляло, как в ней включился «бабушкин» инстинкт. Мало кто видел чопорную и строгую Фрею—би—Вернандину такой. Чем, интересно, подкупила ее Полина, что удосужилась попасть под особую опеку? Может, бабушку тронула непосредственность и простота? Но саму Полю повышенное внимание Фреи, похоже, озадачило. Она посылала Эмилю эмоциональные взгляды: мол, не оставляй меня с Вернандиной наедине — к такому тесному общению я пока не готова.

Эмиль лениво улыбнулся: мол, ладно уж, не брошу в беде, и пошел вслед за Полиной. Та едва поспевала за провожатой, которая ловко маневрировала коридорами дворца. Задумка бабушки стала понятна, когда она завела гостью в одну из своих мастерских — небольшую уютную комнатку с видом на горы. Тут бабушка любила коротать вечера за вязанием.

Полина озиралась по сторонам полными недоумения глазами. Бабушка, оставив гостью стоять в центре комнаты, полезла в шкаф и достала несколько мотков ниток, разного цвета.

— Эмиль, посмотри, какой подойдет больше? — попросила она, приложив к груди Полины все четыре клубка.

Он отошел на несколько шагов, поглядел критически, как художник на еще не законченное полотно и, в задумчивости потерев пальцами подбородок, глубокомысленно изрек:

— Думаю, зеленый. Под цвет глаз.

Бабушка согласно кивнула и, наконец, решила поставить гостью в известность по поводу своих планов:

— Свяжу вам теплый свитер из водоотталкивающей шерсти. В таком не замерзнете, даже если столбик термометра опустится ниже пятнадцати.

— Спасибо, — пролепетала Полина. — Но не хотелось бы причинять вам беспокойство.

— У нас в Апасии не принято допускать, чтобы гости мерзли, — перебила Вернандина не терпящим возражения голосом и бросила на внука полный укора взгляд.

Эмиль стойко вынес бабушкину немую нотацию. Но не преминул послать в адрес Полины язвительную улыбочку. Вообще—то, он предупреждал кое—кого захватить теплые вещи.

— Так. Необходимо снять мерки, — заявила Вернандина и начала шарить глазами по комнате в поисках специальной ленты с метками.

— Я помогу, — невинно бросил Эмиль, заметив, что нужный предмет лежит на столике.

Бабушка

возражать не стала. Отложила мотки и взяла в руки блокнот, готовая записывать цифры. Полина метнула в сторону Эмиля испепеляющий взгляд. Умела она смотреть так, что, казалось, при желании может прожечь дырку на одежде. Всем видом показывала, как недовольна его инициативой. Эмиль, конечно, догадывался: она бы предпочла, чтобы мерки сняла бабушка, но не смог сдержать внезапно вспыхнувшего желания подразнить девчонку.

— Тактильная проверка, — шепнул он в свое оправдание, подойдя вплотную. — Бабушка затеяла все это, чтобы посмотреть, насколько мы близки.

— Думаешь? — немного смягчилась Полина.

— Разумеется, — безапелляционно заявил он.

Это, конечно, было сильным преувеличением. Фрея—би—Вернандина безусловно придумала много уловок для разоблачения внука и его «невесты» и в ближайшем будущем обязательно пустит их в ход, но, насчет свитера, это был чистый экспромт, продиктованный искреннем порывом защитить недальновидную гостью от холода.

Эмиль по—деловому начал крутить Полину, опоясывая талию, грудь и бедра измерительной лентой. Его прикосновения ужасно ее смущали. Он это ощущал, по тому, как тяжело ей было не прятать взгляд. Но он не собирался облегчать ее страдания — дотрагивался так, как может себе позволить только жених. И дело не только в том, что необходимо было разыгрывать спектакль перед бабушкой. Его дико забавляли и заводили эти отчаянные попытки Полины бороться со смущением.

Когда мерки были сняты, Фрея—би—Вернандина, наконец, отпустила гостей, бросив в след, что пришлет Полине горничную, чтобы та помогла разобрать дорожную сумку.

— Провожу тебя в твою комнату, дорогая, — Эмиль взял Полю за руку, но как только они вышли из мастерской, она высвободилась из его хватки.

Какое—то время они шагали по коридору молча. Полина была очень сердита на босса. Что он себе позволял? Она чуть не умерла от смущения.

— Что это сейчас было? — спросила гневно.

— Тактильная проверка, — невозмутимо ответил он. — Смущалась? Это от того, что у нас было мало тренировок.

— Смущалась?! Еще чего! — фыркнула Полина. — Боролось с другим чувством.

— Каким?

— Желанием поставить кое—кого на место.

— И сорвать спектакль? — Гнев Полины только развеселил босса. — А надо было всего—то послушать умного совета и взять с собой теплые вещи, — насмешливо сказал он и добавил с самоуверенной многозначительной улыбочкой: — А знаешь, мне кажется, тактильную проверку мы прошли.

Еще бы не прошли. Что ж Полина зря старалась делать невозмутимое выражение лица, когда Эмиль стоял вплотную и крутил по—всякому в своих объятиях? Пусть спасибо скажет, что у Поли выдержка, как у космонавта, а то бы спалились.