Невеста на ужин
Шрифт:
— Ты меня до седых волос доведешь, — простонал Кристос.
— Ничего, ты мне и с сединой тоже нравиться будешь, — брякнула я, не подумав.
Кристос резко остановился, пристально посмотрел на меня и задал просто-таки сакраментальный вопрос:
— А я тебе нравлюсь?
— Ты издеваешься?! — воскликнула я.
— Нет, я тебя не понимаю, — просветил он меня.
— Да я и сама себя уже не понимаю, — пожаловалась. — Но задавать такие вопросы после всего, что было, это просто хамство! И, если уж на то пошло, тоже спрошу: а я тебе нравлюсь?
— Идем, Брон тут, под лестницей, —
— Значит, не нравлюсь, — сделала я вывод.
— Таня, ты меня убиваешь, — закатил он глаза.
— Пока еще нет, — успокоила я его. — Но если и дальше так пойдет, то не исключено.
— Таня! Ну наконец-то! — прокричал шепотом Броня, выглядывая из-под лестницы.
Вообще, это странно — кричать шепотом, но у Брони как-то получилось.
— Я уже несколько раз успел передумать, пока тебя ждал, — пожаловался он.
— Отставить передумывать! — заявила я, разглядывая металлический жбан, от которого отходило несколько трубок с расширенными краями. — Это оно?
— Да! Я сделал распылитель, там снизу нагреватель, он испарит супресант, а насос распылит пар, — с гордостью поведал мне Бронир.
— Чего-чего испарит? — не поняла я.
— А, темнота! — махнул рукой гениальный чудик. — Это я так свое лекарство назвал — супресант. А вот тут сопла, — указал он мне на торчащий из жбана штырь, — нужно будет немного поднажать, и дело сделано.
— Броня, ты гений, — похлопала я его по плечу.
А что тут еще скажешь? На меня сегодня столько информации свалилось, что сил вникать еще и в Бронины разработки уже не осталось. Решила поверить старейшине на слово и понадеяться на его гениальность. Но пути для отступления тоже нужно приготовить.
— Ты со мной сбежишь, если что? — прошептала Кристосу на ухо.
— А у меня есть выбор? — хмыкнул он в ответ.
— Если не хочешь, так и скажи, — надулась я.
— Таня, ты так ничего и не поняла? — покачал он головой.
Эх, мужчины… Может, я и поняла, да не до конца. Мы, женщины с планеты Земля, ушами любим, как, впрочем, и все остальные женщины, наверное. А Кристос, как партизан, не хочет самого главного сказать.
— Так ты со мной или нет? — потребовала немедленного ответа.
— А куда ж я денусь, — улыбнулся он.
— Да скажи ты уже ей, что любишь, — не выдержал Броня. — Время поджимает, лорды уже собрались, а я один распылитель не дотащу.
— Замолкни, — шикнула я на него.
— Таня, я тебя безмерно люблю, уважаю и вообще все, что пожелаешь, но это ненадолго, если мы не поднимемся в приемный зал, — выпалил Кристос. — Талиек меня убьет, если ты не присоединишься к нему сейчас же.
— Ладно, и так сойдет, — сдалась я. — Сама до тронного зала дойду, а ты помоги Броне.
Спешно чмокнула растерявшегося от моей логики Кристоса в губы и убежала вверх по лестнице. Вдогонку мне донеслось мученическое:
— За что мне это?
За тугодумство — мысленно ответила я, продолжая забег по лестнице. В зал входила степенно и величественно. Папа уже что-то вещал подданным, но прервался, когда я появилась. Вся честная компания, состоящая из двух с лишним сотен лордов и старейшин в количестве двух штук (Брони и Иворга здесь не было,
Уселась на свой трон и вежливо всем улыбнулась. На папу старалась не смотреть. И так знаю, что злится.
— Итак, продолжим, — с нажимом проговорил отец, дождавшись, пока я устроюсь. — Мой оракул…
— А зачем вам оракул, если вы сами только на два дня задержались? — выкрикнул кто-то из толпы лордов.
— Подойди, — приказал папа.
Но желающих продолжить выступление не нашлось. Однако папа не спустил наглости. Он только взмахнул рукой, а посмевший высказаться лорд уже вылетел из толпы и упал перед возвышением, на котором мы восседали.
— У тебя есть что сказать? — поинтересовался папа.
— Нет, мой господин, — пролепетал лорд, пятясь на коленях.
— Еще вопросы будут? — вопросил правитель Талиек у детей ночи.
Ответом ему была полная тишина.
— Тогда продолжим, — снисходительно улыбнулся папа. — Мой оракул без нареканий представлял мои интересы, но пришло время мне самому принять бремя правления. Вы все свидетели того, как оракул передаст мне искру власти.
Посмевший высказаться лорд отполз к собратьям и попытался встать. Еще взмах рукой — и он рухнул как подкошенный. Больше попыток подняться с колен он не предпринимал до самого окончания церемонии.
— Ты готова, Татьяна? — невозмутимо поинтересовался отец.
Это он у меня спрашивает?
— Ага, то есть да, готова, — кивнула, подтверждая согласие.
А дальше началось чистое магическое представление с моим участием, но без каких-либо действий с моей стороны.
Папа встал и жестом велел мне тоже подняться. Мы повернулись лицом друг к другу, и из моей груди вырвался сияющий сноп искр, только я ничего не почувствовала. Разве что в глазах немного зарябило. А мерцающий сгусток описал дугу над головами присутствующих и с разгону врезался в папину грудь. Во все стороны брызнули голубые и белые искры, воздух затрещал от напряжения, а сияющий сгусток клубящейся энергии с шипением впитался в папину грудь. Красиво, что тут еще скажешь. Только я-то знаю, что все это не по-настоящему. Но лордам это знать необязательно, и ликование их было вполне натуральным. Толпа детей ночи принялась восхвалять господина Талиека и едва ли не верещать от восторга.
— Но это еще не все! — поднял руку отец. — Я признаю оракула Татьяну своей подопечной, буду учить ее и беречь, как родную дочь. Ваша верность мне равна верности ей.
Лорды было растерялись, но быстро поняли, чего от них хотят, и снова возликовали, только теперь они выкрикивали мое имя.
— А теперь да будет празднование, и пусть закончится оно только перед рассветом! — выкрикнул папа, и все дети ночи потянулись к выходу из зала.
— Пап, а ты тоже солнечного света боишься? — спросила я у отца, когда зал опустел.